— это энергия, и экзистенциальный центр человека — это энергия, что особенно очевидно в проявлении его глубинной воли. Определить энергию рационально невозможно, это не природа и не субстанция, её нельзя понимать натуралистически. О ней можно сказать только, что её источник — в свободе субъекта, и она не статична, а динамична, она существует во взаимоотношении. Но падшая объективированная энергия, отчуждённая от человека, может довлеть над ним, порабощать его внешним принуждением. Человеческая плоть является такой падшей энергией, и в этом трагический парадокс положения человека в мире: у него есть плоть, но это и его плоть, и не его плоть, она подчиняется человеку, выражает его, но она одновременно живёт и действует по собственным внутренним законам, совершенно отчуждённым от человека. Тело и душа человека нередко становятся врагом трансцендентального человека, и это его непрестанная проблема. Он силится овладеть своей плотью и может расширять пространство такой интериоризации, т. е. возвращения плоти к своему источнику, но человек никогда не может этого вполне достигнуть в пределах этого мира. Плоть человека находится в тесной взаимосвязи и со всем объективированным миром падших энергий, и поэтому человек непрестанно находится во враждебной среде, потенциально или актуально. Трагедия человека и в том, что он нередко видит в объективации и отчуждении от мира спасение от порабощения миром, и он воображает себя закрытым, а значит вполне защищённым, объектом среди других объектов, но в действительности объективация и означает порабощение, и человек как один из объектов падшего мира определяется теми же падшими энергиями и законами, как и все прочие объекты. Все акты души и тела человека, все мысли, чувства, эмоции, желания могут определяться объективно, детерминировано теми падшими энергиями, которые пронизывают плоть человека изнутри и в то же время связывают его с внешним миром. Падшие энергии по определению антиперсоналистичны и не индивидуальны: они сохраняются и тогда, когда плоть разлагается и служит пищей для других существ. Человек порабощён этими падшими энергиями и может даже не сознавать своего порабощения, и его сознание может целиком определяться им. Но возможно пробуждение трансцендентального человека, пробуждение его экзистенциального центра, что означает уже начало освобождения и спасения. Возникающая жажда освобождения от рабства энергиям мира есть уже новая, небывшая энергия в мире, исходящая из глубины субъекта. Но всякая энергия определяется силой, и энергия освобождения может быть остановлена, погребена и объективирована падшими энергиями34. Слабая энергия освобождения может быть порабощена и поставлена на службу падшим энергиям, и именно в этом заключается трагедия культуры и цивилизации в падшем мире. Не было бы энергии освобождения, не было бы никакой культуры и цивилизации, и человек остался бы на уровне животного мира, но и сама энергия освобождения часто попадает в капкан падших энергий, то есть отчуждается и объективируется, служит ложным целям. Энергия освобождения может сводиться к развитию физической силы и храбрости, что часто проявлялось в войнах, а может сводиться к развитию душевных качеств, водимых жаждой власти, порабощения, сребролюбия, сладострастия и т. п. В истории лишь в относительно немногих случаях энергия освобождения могла быть вполне развита, могла выдержать испытания чуждыми энергиями, сохранить внутренний огонь, и только в Откровении Духа и Истины это стало в полной мере открыто и доступно для всех, для всякого человека, и "Царство Божие приблизилось". Всё самое ценное в истории человеческой культуры свидетельствует об этой борьбе человека за освобождение, за возвышение над миром падших космических энергий, за возвращение человеку его достоинства. И в этой страстной борьбе было больше истины, чем во всех попытках человека навести рациональный порядок в падшем мире, устроить в нём благополучную жизнь. Конечно, борьба за свободу нередко может сопровождаться грехами, то есть добровольным попаданием под власть тех или иных чуждых энергией, когда освобождение от одной из них может приводить к порабощению другой, но и в этом всё равно больше истины, чем в добровольном и статичном, без всякой жажды освобождения, порабощении падшим энергиям и грехам, которые лишь социально, коллективно прикрыты и оправданы историей, традицией и т. п. В конечном же счёте всё определяется силой энергии освобождения, которая пробуждается изнутри экзистенциального центра человека, но этой силы всегда недостаточно, чтобы человеку противостоять падшим космическим энергиям, и потому ему так необходима сила свыше, сила Духа Святого. Но нельзя действие силы Духа Святого здесь понимать натуралистически, когда одна сила просто механически прибавляется к другой. В действительности полнота интериоризации всякой энергии, её укоренённости в экзистенциальном центре человека, в чём и выявляется мера её силы, есть направленность её к другому экзистенциальному центру, к Богу. Иными словами, энергия освобождения, как и всякая прочая энергия, только тогда обладает полнотой силы, когда укореняется в глубине человека и направляется к Богу, то есть становится актом общения и творчества. В этом отношении сила энергии освобождения дополняется и исполняется силой энергии любви к Богу, которая реализуется в общении с Ним, — в общении, открывшемся в явлении и откровении любви Бога к человеку. Поэтому отпадение от Бога, разрыв общения — это и есть причина бессилия экзистенциального центра человека, попадания его под власть отчуждённых космических энергий, когда-то бывших актами общения и творчества и объективированными. Сила же экзистенциального центра человека, его освобождение определяется любовью к Богу как к Отцу, Духу и Истине, то есть всецелой обращённостью к восстановлению общения и творчества, и это выявляется в действии сознания, мышления, эмоций и тела человека, в восстановлении их богатства и полноты, что и означает их интериоризацию, возвращение к трансцендентальному человеку. В рамках ещё падшего мира, во враждебной среде отчуждённых энергий, действие энергий трансцендентального человека всегда есть подвижничество и всегда в известной степени ограничено и относительно, но оно имеет вечное значение — это и есть творчество, спасение и преображение мира, приуготовление Царства Небесного.
Красота
Объективация логоса и духа в мире связана с явлениями формы и содержания. Сама возможность их разделённости есть знамение падшести. В общении совершаются творческие акты, и нет общения без творческих актов, как и творческих актов вне общения. Но в падшем мире может быть форма без содержания, и содержание без формы. Соответствие формы и содержания и есть то, что называется красотой35. Но красота не существует "объективно", поскольку в объекте скрыта и внутреннее содержание, и внутренняя форма. Красота существует в общении и приобщении, она коммюнотарна и выявляется творческим усилием субъекта. Поэтому красота выявляется эмоционально и одновременно образно в мышлении, она духовна и логосна. Красота воспринимается целостным сознанием, как и целостным
