Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский

Игра на самых примитивных социальных инстинктах «свой – чужой» есть практически идеальный манипулятивный инструмент. Требуются лишь две элементарные процедуры. Сперва необходимо внушить людям, что кто-то является для них «чужим», и тогда на чужаков автоматически обрушивается ураган из отторжения, вытеснения и слепой агрессии.

Одновременно, однако, требуется усилить их сплоченность, лояльность и привязанность к правящим кругам. Требуется внушить, что они «свои», и для этого людей нужно сбить в группу.

III. Массовые мероприятия

Для того чтобы создавать, необходима дисциплина. Она привносит порядок в нашу деятельность и позволяет не упускать из виду важного, не растрачивать своих сил и времени впустую. Если наше движение лишено последовательности, мы постоянно сходим с пути, чтобы рассмотреть растущие вдоль обочины кусты, меняем свое направление, подолгу сидим у дороги и ходим кругами. Творческая энергия улетучивается и рассеивается в пространстве – и мы не в состоянии ничего построить ни в себе самих, ни в мире вокруг.

Дисциплина есть каркас и скелет, без которого человек растекается по жизни, подобно жирной кляксе. И когда у него нет внутреннего источника дисциплины, ему требуется по крайней мере внешний. Одной из таких внешних опор являются праздники. Они дробят и размечают человеческую жизнь, наделяют ее разнообразием, ритмом и структурой.

Благодаря праздникам в назначенные дни ума и сердца миллионов обращаются к определенным событиям, ценностям, темам и предметам. Люди получают возможность оторваться от своих привычных дел, выйти из повседневных ролей и отдохнуть в кругу таких же, как они сами. Общество упорядочивается, объединяется и становится более однородным.

Словом, праздники весьма полезны для тех, кто управляет людьми, потому в каждой человеческой культуре есть подобие праздничного календаря. Нередко они идут во благо и самим управляемым, но имеется у них и темная сторона. Одной рукой даруя, другой они отбирают.

Ниспосланный нам свыше календарь приучает нас мыслить, чувствовать и поступать в соответствии с установленным для нас расписанием. Да, бывает хорошо почтить чью-то память, проявить уважение к деяниям людей прошлого, идеям и ценностям или же просто в едином порыве предаться отдыху и веселью. Но вот в интересах ли человека приучаться делать это по чужому щелчку, точно мы малые дети, дрессированные животные или подневольные лица?

И почему все это необходимо выполнять именно так, а не иначе? Не только в назначенное время, но и в назначенной форме? Вместе с календарем массовых мероприятий мы всегда получаем и кое-что еще. В довесок идет определенная интерпретация вещей, определенный взгляд на события настоящего и прошлого, определенное видение будущего.

Внешняя опора, дарующая жизни структуру, начинает мешать естественному развитию. Мы упираемся в созданный для нас искусственный каркас, так что свобода действий и возможности ума начинают таять. Лишь с большим трудом нам затем удается разжать эти тугие прутья.

Дрессировка массовыми мероприятиями может показаться безобидной, но любой, знакомый с этим процессом, знает, сколь обманчива эта видимость. Зверя учат по команде поднимать лапу, ходить по прямой линии или приносить палку, и все это преподносится как забава. Но в этой забавной игре воспитывается покорность и узость восприятия, которые уже не безобидны.

Если мы подобны домашним питомцам или малым детям и не знаем, когда чистить зубы, делать уроки и идти на горшок, тогда система массовых мероприятий сослужит нам хорошую службу. Забирая ответственность, она все упрощает.

Мы знаем, когда и о чем думать, чем и как восхищаться, когда проливать слезы и гневаться, а когда отдыхать и веселиться. Вместе со степенями свободы идет на убыль число совершаемых проб и ошибок. Правильным становится выполнять инструкции, а ошибкой – все остальное.

Государство, религия, традиция, компания или иная социальная группа выбирают за нас и день, и час, и форму поведения, а подчас даже форму одежды. Все это как будто бы делается для нашего же удобства и из благих соображений. Подспудно же происходит и нечто другое.

У человека начинают незримо и по капле вытягивать то, кем он является и мог бы некогда являться. В нем формируется ложная идентичность за счет того, что он начинает отождествлять структуру собственной жизни с устанавливаемым официальным распорядком. Он сливается с ним воедино, и, как инородное тело, официальный распорядок врастает в его ум, занимая то место, где могло бы вырасти нечто свое – нечто новое, свежее и живое.

Еще более известна в философии и психологии вторая опасность массовых мероприятий. Когда мы оказываемся в группе тех, кого мы считаем «своими», в нас просыпаются инстинкты стада и стаи. Наша индивидуальность как будто помещается в чан с кислотой. Личность становится жидкой, аморфной и смешивается со столь же разжиженными личностями других.

В толпе человек превращается в орган гигантского организма и становится управляем этим монструозным организмом, если только он не обрел внутреннюю опору в своем уме. Люди теряют себя самих как точку отсчета, утрачивают ясность разума и рассудка и не видят более своего интереса. Потому группа так легко поддается внушению.

В силу неумолимых законов нейробиологии в толпе людей начинает трясти эмоциональная лихорадка. Растет возбуждаемость и чувствительность, поведение начинает следовать импульсам и капризам, они слепнут и глупеют. Слабнет способность к самоконтролю, критическому мышлению и взвешенной оценке ситуации.

Из-за слияния всех со всеми действия толпы приобретают характер анонимности. Утрачивается всякое ощущение, что кто-то несет за происходящее полноценную ответственность. То, что человек не совершил бы один, он без колебаний совершает в составе группы, ведь бремя ответственности в ней разделяется на многих. Так в толпе воцаряется безнаказанность и вседозволенность.

Об этих переменах в сознании много писал Фрейд, который с прискорбием наблюдал за массовым умопомрачением во время Первой мировой войны. В книге «Психология масс и анализ человеческого “Я”» Фрейд подчеркивает:

«В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному».

В качестве довершающего штриха в толпе и в ходе массовых мероприятий, которые эти толпы создают, просыпается слепое восхищение лидером и повиновение ему.

Массовая воля, состоящая из разжиженных воль отдельных индивидов, подчиняется еще одному лимбическому инстинкту. Он предписывает ей действовать и думать так, как указывает лидер, как указывает вожак стаи. Восприятие людей трансформируется, и лидер предстает окутанным божественным сиянием. Его положительные качества разрастаются, а отрицательные скукоживаются или вовсе выпадают из внимания.

Так и в группе, и в обществе в целом возникает культ личности. Подобно всякому культу, он обрастает мифами и ритуалами. В вожаке инстинктивный образ «своих» дистиллируется и кристаллизуется. Вожак есть наиболее «свой»