Мэгги Робинсон - Любовь и верность

Ознакомительный фрагмент

Глава 3

Тетя Мим поставила ногу на мягкую скамеечку.

– Вид сносный, – проговорила она.

– Господи, да разве просто сносный! Думаю, это самое прекрасное место в мире! – Распахнув окно, Мэри глубоко вдохнула. Ей казалось, что она пробует на вкус солнечный свет. Какой контраст с грязными лондонскими улицами! Отсюда, из расположенной в башенке комнаты тети Мим, повсюду, куда ни кинь взгляд, на много миль вокруг она видела горы, леса и воду. Просторный люкс с двумя спальнями, в котором поселились они с Оливером, не шел ни в какое сравнение с этими покоями.

– Мне не дает покоя мысль о том, что мне не следовало приезжать сюда, – сказала тетя Мим. – Ты уверена, что мисс Бенсон справится с делами агентства в мое отсутствие?

Мэри было известно, что тетя Мим и ее считала не совсем компетентной, – даже после того, как она четыре года занималась разного рода посредничеством и интригами. Совсем недавно она составила свою самую удачную пару: выдала замуж наследницу банкира Луизу Страттон за героя войны Чарлза Купера. Несколько недель назад Мэри получила веселое письмо от Луизы из Нью-Йорка и той же почтой – щедрое вознаграждение от «Пегас мотор компани», благодаря которому она смогла приобрести подходящий гардероб для нынешней ситуации.

– Мы уже тысячу раз об этом говорили, – заметила она. – Эта поездка пойдет вам на пользу. Каким бы ужасным человеком ни был доктор Бауэр, его лечение оказалось эффективным для множества пациентов. А Харриет со всем справляется. Помните, вы же нанимали ее еще до того, как привезти меня в Лондон? И если случится что-то необычное, она пришлет телеграмму.

– Может быть, Оливеру следовало остаться в агентстве, – проворчала тетя Мим.

Господи, до чего же ее тетя упряма!

– Ерунда, – отрезала Мэри. – Оливер незаменим в различных бытовых ситуациях, к тому же с ним весело. – Оливер так уговаривал взять его с собой после того, как Мэри все ему рассказала, что она не смогла отказать ему в рабочем отпуске.

– Но этот доктор может счесть его помехой.

– Нет, только не его. Оливер будет играть роль обиженного брата, обремененного заботами о больной сестре и капризной тетке, который до смерти устал от них. Мы собираемся при каждой возможности цепляться друг к другу на людях. Он будет уходить играть в гольф и флиртовать с… – Мэри осеклась. В самом деле, с кем же будет флиртовать Оливер? – …другими гостями, – нашлась она, – предоставляя меня самой себе. И я останусь тосковать одна-одинешенька, созревшая для того, чтобы меня сорвали.

– А как же я? Предполагается, что я – твоя опекунша, разве не так?

– Я уже слишком взрослая, чтобы вы могли чрезмерно тиранить меня, – отозвалась Мэри. – Надежд у меня никаких. Мне ведь почти тридцать, вы не забыли? И поклонников что-то не видно. К тому же предполагается, что вы настолько заняты мыслями о собственном состоянии, что вам до меня и дела нет. Только подумайте, тетя Мим, вы можете быть такой же высокомерной, как ваша старая герцогиня, и вдвое более грубой, чем она. Как вам будет весело пугать всех вокруг! Объявляю, я ревнива. – Мэри подумалось, что ее тетя с огромной радостью избавится от роли чопорной и безупречной миссис Ивенсон. Мим Арден получит определенную свободу действий – как и она.

Мэри Арден привезла с собой целый сундук модных платьев, а также собственные блестящие волосы, уложенные по последней моде. Ей больше не докучали парики, перчатки и черная как во€рон одежда. Она нанимала достаточное количество людей, изображавших из себя тех, кого по разным причинам хотели видеть рядом с собой ее клиенты. Теперь настала ее очередь. По правде говоря, в груди у Мэри под туго затянутыми шнурками длинного корсета весело порхала целая стайка бабочек. Ей не терпелось начать обольщение…

Доктора Бауэра.

– А где же все-таки Оливер?

– Ищет для вас инвалидное кресло, – ответила Мэри. – И не говорите «нет». Вы же захотите все тут увидеть, распустить какие-нибудь сплетни – самую малость, конечно. Мы от вас зависим.

Тетя Мим недовольно поморщилась, но промолчала. В глубине души Мэри была уверена, что ее тетя в восторге от всей этой затеи. Та уже давным-давно не оказывалась в самом сердце какого-нибудь приключения.

– Гамблен поможет вам устроиться. Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы пообедать сегодня в номере вместо того, чтобы идти в общую столовую? Не хочу, чтобы вы так устали от поездки, чтобы у вас не было сил, когда завтра утром поднимут шторы.

– Пожалуй, ты права. День был долгим, и моя нога горит. – Тетя Мим редко жаловалась. Поездка на север была утомительной для всех них. Но впереди у них целая неделя роскошной жизни.

Отель «Форзит пэлас» славился «перемешиванием» гостей. В официальной столовой не было маленьких одноместных столов. Более того, по всей длине комнаты тянулись четыре длинных стола, и гости занимали места произвольно. Здесь с неодобрением смотрели на тех, кто пытался вечер за вечером сесть на одно и то же место. Матери привозили сюда своих юных дочерей, чтобы те оттачивали искусство вести беседу, и Мэри была намерена убедиться в том, что ни одна из них не станет жертвой доктора Бауэра.

Чмокнув тетю в щеку, Мэри поспешила в свою комнату, чтобы приготовиться к обеду. Она так много лет не наряжалась, не занималась собственной внешностью, скрывая ее под мрачными черными одеждами, чтобы казаться менее привлекательной. Когда-то молоденькая Мэри Ивенсон мечтала о любви, но смерть родителей отняла у нее эти надежды. Ее брат Альберт унаследовал их бакалейную лавку и заставил ее работать, забрав из Академии для молодых леди мисс Эмброуз, так что Мэри пришлось трудиться не только в магазине, но и дома, воспитывая двоих его сыновей, пока Альберт и его жена Филлис занимались расширением дела. Теперь у них было три магазина и пятеро мальчиков, и Мэри понимала, что ей лучше жить в Лондоне, даже если ради этого нужно каждый день гримироваться под другого человека.

Короткая поездка в Шотландию – ее шанс заблистать, пусть даже и ненадолго, так что Мэри намеревалась взять от этого путешествия все. Их горничная Гамблен распаковала ее вещи, пока она говорила с тетей Мим, и Мэри, распахнув платяной шкаф, обвела восхищенным взглядом белоснежные блузки и целую мини-радугу вечерних платьев. На шкафу стояли четыре шляпные картонки, и лишь в одной из них лежала черная шляпка – на всякий случай. Мэри позволила себе радостно покружиться на месте, а потом задумалась над принятием своего первого трудного решения – какое шелковое платье из фая следует надеть этим вечером?

Ей надо снова увидеться с лордом Рейнберном. Наверное, на этот раз она даже сможет разговаривать, встретившись с ним. Когда они только приехали, она нервничала, видя, как он прячется за колонной, тем более что коринфская колонна прикрывала лишь часть его крупной фигуры. Он обошелся без шотландки, а одет был в хорошо сшитый френч, брюки-галифе и клетчатое кепи, прикрывавшее его необычно черные, цвета воронова крыла, волосы. Мэри притворялась, что не видит его, но она заметила, что его лицо загорело с тех пор, как он вернулся в горы, а в его глазах пылало недоверие, когда доктор Бауэр произносил свою приветственную речь. Мэри было нелегко сосредоточиться на своих действиях, когда он прятался поблизости, и она должна сказать ему, чтобы он не мешал ей, иначе игра будет закончена.

Разумеется, Алек Рейнберн не узнает, что они разговаривали и раньше. Он будет считать ее незнакомкой, которую наняли для того, чтобы она поймала в ловушку доктора Бауэра.

Расстегнув пуговицы на синем дорожном костюме, Мэри сняла его и встала перед зеркалом в комбинации, корсете и нижней юбке с оборками. Для июньского дня в Шотландии было довольно тепло, к тому же большую часть этого дня она провела в дороге, поэтому Мэри включила горячую воду и смыла губкой слой рисовой пудры, которую нанесла на лицо, чтобы придать себе интересную бледность. Стыдно, конечно, вновь браться за пуховку с пудрой, но по роли она должна быть «болезненной». Мэри для тренировки хрипло вздохнула, надеясь, что когда у нее завтра будет встреча наедине с доктором Бауэром, она вполне сойдет за инвалида.

Но быть болезненной вовсе не означает, что она должна одеваться в лохмотья. Как они и договорились, Гамблен пришла, чтобы зашнуровать ее корсет еще туже, чем раньше, и помочь ей облачиться в бледно-персиковое платье, которое Мэри выбрала на этот вечер. Ряды оборок на лифе подчеркивали ее грудь, а камея с бриллиантами оказалась на стратегической точке, привлекая внимание к тому, к чему не привлекли оборки. Брошка была ее единственным настоящим сумасбродством. Конечно, на дамах в отеле будут более крикливые бриллианты, но Оливер и тетя Мим будут говорить о ней, как о богатой наследнице, чтобы заинтересовать доктора Бауэра.