Скажи нам правду - Рейнхардт Дана

— Я возражать не буду, — усмехнулся я.

Мэгги посмотрела на Дафну:

— Пора?

— Да.

— Пора так пора.

Я положил руку на плечо Дафны. Она обняла меня за талию, и мы направились к выходу. Мэгги с Уиллом пошли за нами. Я не оглядывался. Я знал, кто на нас смотрит.

Глава двенадцатая

Следующим вечером я приехал во «Второй шанс» на автобусе. Я ехал по маршруту, которым ездил вместе с Дафной, только в обратном направлении, и явился на встречу за двадцать минут до начала, гордый своим достижением.

Я слонялся снаружи, дожидаясь Дафну, пока Эверетт не выглянул на улицу, сообщив, что мы начинаем.

— Ты не хочешь войти, Ривер? — спросил он.

Я не хотел. Я хотел рассказать Дафне про автобус.

Она бы улыбнулась и ответила, что я молодец. Ее социальный благотворительный проект дал свои результаты.

Я следил за дверью. В самый разгар истории Мейсона о том, как он съел пачку песочного теста и так расстроился, что решил не выходить из дому, пришла Дафна. Вместо того чтобы сесть на свободный стул рядом со мной, она пересекла круг и втиснулась рядом с Кристофером.

Возможно, до того, как Пенни разбила мое сердце, я не стал бы интерпретировать такое поведение как значимое, но сейчас я слишком остро реагировал на действия других, и, поскольку стул рядом со мной был свободен, я подумал: «Дафна на меня злится».

Мне вспомнился прошлый вечер.

После дискотеки мы отправились в кафе в Голливуде, которое посоветовала Мэгги, и там Дафна объяснила наш столь внезапный уход.

— Теперь она проведет остаток вечера, раздумывая над тем, почему мы ушли так рано. Может, нам было еще куда пойти. Возможно, на вечеринку. Или ты просто не мог дождаться момента, когда с меня можно будет стянуть платье.

— Это платье просто умоляет быть стянутым, — заметила Мэгги.

— Давайте-ка посмотрим. — Уилл знаком попросил Дафну встать.

— Ты что, не обратил внимания на ее платье? — спросила Мэгги. — Как ты мог такое не заметить?

Уилл остановил ее:

— Я был слишком занят, рассматривая твое.

Дафна действительно встала и прошлась по проходу между столиками, словно по подиуму. Мэгги присвистнула, мы с Уиллом зааплодировали. Люди повернули головы: невозможно было не смотреть на Дафну, когда она прохаживалась вдоль столов, поворачиваясь, в своих туфлях на платформе, и я сказал себе: «Да, эта девушка ходила со мной на дискотеку „Пурпурный дождь“. Со мной! То-то же!»

Уилл пролил кетчуп на свою белую рубашку. Мэгги попыталась вытереть ее салфеткой, смочив в сельтерской. Я сидел рядом с Дафной, положив локоть на спинку сиденья, и едва не обнял ее за плечи, на секунду позабыв, что она просто друг. А потом подумал: из-за кого этот вечер похож на двойное свидание — из-за меня с Дафной или из-за Уилла с Мэгги?

Уилл начал расспрашивать Дафну о моих фотографиях татуировок. Она сказала, что эти снимки — настоящее произведение искусства и мне надо выставлять их в галерее, что, по-моему, было уже чересчур. Я взял Дафну за руку — ее кожа была очень мягкой — и повернул направо и налево, чтобы Уилл и Мэгги восхитились татуировкой.

Ребята спросили Дафну о школе, о семье, и она расцвела, заговорив о своем младшем брате.

В кафе все было здорово. Бургеры нам не пережарили. Картошка была суперхрустящей. Мы с Уиллом оплатили счет. Оставшийся молочный коктейль мы взяли с собой и разделили с Дафной на заднем сиденье, пока добирались в Бойл-Хайтс. Я проводил Дафну до двери, в пятый раз поблагодарив за то, что она согласилась пойти на дискотеку, и обнял, напоследок вдохнув аромат тропического леса.

Вечер был почти идеальным.

Так почему она села с Кристофером?

Когда мы распрощались с Дафной, Уилл и Мэгги сказали, что я, наверное, сошел с ума, раз с ней не встречаюсь, однако я продолжал настаивать на том, что мы только друзья, и, когда они спросили почему, ответил:

— Во-первых, я не уверен, что она мне подходит. Во-вторых, я все еще люблю Пенни. И в-третьих, я не готов с кем-то встречаться.

— Во-первых, она тебе абсолютно подходит, — засмеялась Мэгги. — В-третьих, это хорошо, что ты не хочешь ни с кем встречаться, потому что тебе надо научиться быть одному. А это приводит нас ко второму пункту: почему ты все еще любишь Пенни? Серьезно, Ривер. Почему ты еще любишь Пенни? Назови хоть одну причину.

Я думал об этом, сидя в одиночестве на заднем сиденье машины Уилла, не имея возможности дотянуться до радио — играла грустная песня, во время которой хотелось идти под дождем, заливаясь слезами. После того как Пенни порвала со мной, я то и дело возвращал в памяти ее поцелуи и прикосновения, то, как мои руки гладили ее волосы, как она говорила и смеялась. Я был вне себя от радости, когда делал Пенни счастливой, и никогда не сомневался, правильно ли это или нет. Я не сомневался ни в себе, ни в ней, и, быть может, Пенни имела в виду именно это, говоря, что я ни о чем не думаю. Но почему мне надо было думать о том, что идет не так, если, с моей точки зрения, все шло отлично? Теперь я беспокоился, что больше никого не смогу полюбить, а потом подумал: хочу ли полюбить кого-то снова так, как Пенни?

— Она была моей первой любовью, — вздохнул я.

— Знаю, приятель, — сказал Уилл. — Но однажды наступит время для твоей второй любви. И она будет лучше.

Я подумал о том, что Пенни наблюдала за нами сегодня вечером, и представил, как она поехала домой, а когда Эван Локвуд, быть может, попытался ее поцеловать, отвернулась. Может, она залезла в шкаф и достала с верхней полки коробку с вещами, напоминавшими ей обо мне: ожерелье с сердечком, портрет, за который я заплатил художнику-хиппи на Венис-Бич, билет на Imagine Dragons — эту группу я не слушал, но купил на ее выступление билеты, поскольку ее любила Пенни. Может, держа в руках эти вещи, она начала вспоминать все то время, что мы были вместе, и сожаление, словно гость, заглянувший в комнату, прошептало: «Еще не поздно».

Или… такой коробки не существовало, потому что Пенни выкинула все напоминания обо мне в черные мусорные мешки, которые Хуана выносила на улицу, и сейчас сидит на заднем сиденье машины Эвана Локвуда в его объятиях.

Пенни и Эван. Думать об этом было уже не так болезненно, как день назад. Я не хотел идти под дождем со слезами на лице — я просто хотел вернуться домой и лечь в постель.

Уилл завез меня первым, что в тот момент не показалось необычным. Я отлично выспался и проснулся с мыслью, чтобы поскорее наступил вечер, когда я смогу на двух автобусах добраться до «Второго шанса» и вновь увидеть Дафну.

И вот я сидел напротив нее, а мои пальцы чесались от желания прикоснуться к ее руке, как это было вчера за ужином.

Когда настала ее очередь, Дафна сказала, что не хочет ничего говорить. Эверетт редко разрешал отмалчиваться, но вся поза девушки кричала: «Оставь те меня в покое».

— Просто знай: если тебе нужна помощь и поддержка, ты ее получишь.

Дафна кивнула.

Я попытался поймать ее взгляд: «Ты в порядке?»

Неудачно.

Я был последним и говорил кратко. Я прочитал очередной пост из блога нетакпростослезтьстравки о том, как быть, если ты очень сильно хочешь то, что больше не можешь иметь, то, от чего пришлось отказаться навсегда. Читая это на неделе, я думал о Пенни. Теперь все это казалось бредом. В моей жизни есть нечто большее, чем Пенни Броквэй.

Дафна быстро вышла, и я выбежал следом за ней.

Она торопливо шла к автобусной остановке, сумочка болталась на боку, браслеты на запястьях звенели.

Я окликнул девушку, но она не обернулась. Я не стал за ней бежать. Из расписания автобуса я знал, что время у меня есть.

На остановке не было скамейки, и Дафна стояла, изучая потрепанную выцветшую карту, которую знала наизусть.

— Дафна, — сказал я.

Она не обернулась:

— Чего тебе, Ривер?

— Ты на меня злишься?

— С чего бы мне на тебя злиться?