Эффект Грэхема - Эль Кеннеди

возражал против секса в машине, но я не могу представить, чтобы он заставил меня кончить в опере. Мне было бы странно даже просить его об этом.

— Но ты совершенно спокойно просишь Люка Райдера.

— Я бы попросила его о чем угодно. Я никогда, ни в малейшей степени, не беспокоюсь, что он осудит меня. Он никогда этого не делает. Он принимает меня такой, какая я есть.

Они обе уставились на меня.

— Что?

— О Боже мой. Дело не в сексе, — обвиняет Диана. Она смотрит на Майю. — Дело не в сексе.

— Не-а, — подтверждает Майя.

Я морщу лоб.

— Да, в нем. Конечно, в нем.

Диана одаривает меня странно нежной улыбкой.

— Джиджи. Ты влюблена в этого парня.

У меня отвисает челюсть.

— Нет.

Я почти зла на них за это предположение. Это застает меня врасплох, потому что у нас тут был беззаботный разговор о сексе, а они превратили это в дискуссию о глупых чувствах.

Мы с Райдером не испытываем чувств.

Так почему же ты чувствуешь весь спектр?

Иногда я действительно ненавижу этот голос в своей голове.

Прекрасно. Может быть, я чувствую некоторые вещи. Срочность. Восхищение. Голод. Замешательство. Отчаянную, необузданную потребность. Чистое, пронизывающее до костей удовлетворение.

О нет. Последние два звучат очень похожими на...

Не-а.

Я выбрасываю это из головы и прекращаю разговор, когда мои подруги снова подтрунивают надо мной по этому поводу за ужином. Позже, когда я мою посуду, а Майя вытирает стол, мой телефон вибрирует у нее под рукой. Она смотрит на экран и говорит:

— Это твоя настоящая любовь.

— О, перестань, — ворчу я.

Я вытираю руки тряпкой и подхожу прочитать текст.

РАЙДЕР:

Могу я прийти сегодня вечером? Нужно сменить обстановку.

И пару часов спустя мы в моей постели, сводим друг друга с ума. Его сильные руки блуждают по моему телу, теплые губы скользят по моей коже. Мои ладони скользят по рельефным мышцам его груди, когда я опускаюсь ниже и беру его в рот. Я медленно и глубоко сосу, пока он издает хриплые звуки одобрения, поглаживая мои волосы.

— Ты сейчас такая красивая, — бормочет он, глядя на меня сверху вниз.

Я улыбаюсь, обхватывая его толстый ствол, прежде чем отпустить его. Затем я обхватываю его в кулак и лениво двигаю им вверх-вниз, наслаждаясь тем, как его взгляд уплотняется, затуманивается.

— Почему бы тебе не подняться и не сесть на мой член. — Черты его лица искажаются от возбуждения, бедра приподнимаются, когда он пытается быстрее вжаться в мою руку.

— Тебе это так сильно нужно, да?

— Так сильно. — Он даже не шутит. Его длинное мускулистое тело дрожит на кровати.

Я сжалилась над ним и забралась наверх, чтобы оседлать, и теперь я без ума от желания. Он наполняет меня полностью. Чувство причастности, чистой правильности захлестывает меня, заставляя прижаться к его сильной груди. Я прижимаюсь к нему, желание нарастает, пока черные точки не пляшут у меня перед глазами, а мой клитор не набух и не стал горячим. Он сжимает мои бедра, когда я оседлала его.

— Блядь, Джиджи. Продолжай, детка.

Теперь я лежу на нем сверху, дико раскачиваясь.

— Мне это так нравится, — шепчу я, мои бедра полностью выходят из-под контроля. Они двигаются сами по себе.

— Вот так, — грубо поощряет Райдер. — Покажи мне, как сильно ты этого хочешь. Возьми то, что тебе нужно.

Я так и делаю. Я объезжаю его, пока он обхватывает ладонями мою грудь и сжимает, потирая большими пальцами мои соски. Я стону его имя, когда тугой узел удовольствия собирается в моем естестве.

В его глазах появляется одобрение.

— Да. Продолжай произносить мое имя. Я хочу, чтобы все в этом здании знали, кто заставляет тебя так себя чувствовать.

Этого достаточно, чтобы узел взорвался. Я падаю ему на грудь и переживаю оргазм, и все еще задыхаюсь, когда он переворачивает нас, ставя меня на колени. Одна мускулистая рука обхватывает мою грудь, удерживая меня вплотную к нему.

Он приподнимается, утыкаясь носом в мою шею, прежде чем предупреждающе выдыхает мне на ухо.

— Я кончаю.

Я стону в ответ, и он отпускает себя. Со сдавленным звуком он содрогается от освобождения, поселившегося глубоко внутри меня. Его хватка усиливается, мои груди сжимаются под его предплечьем.

Затем он проводит губами по моей шее и шепчет:

— Ты — чертова мечта.

В то время как я отчаянно пытаюсь убедить себя, что я не влюблена в него.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

РАЙДЕР

Национальный день сладкой ваты

Мы с Колсоном теперь друзья. Которые отдыхают за пределами катка и тусуются друг у друга дома. Иногда он даже ночует здесь, если ребята слишком сильно веселятся, а он слишком пьян, чтобы идти домой пешком. Уилл тоже всегда здесь, но это, по крайней мере, имеет смысл. Они с Беккетом друзья не разлей вода. Что хорошо в Уилле, так это то, что он не вызывает никакого чувства вины, так что рядом с ним намного легче.

Колсон, с другой стороны… Я всегда умел прятать свои эмоции, но игнорировать чувство вины становится непросто. Этот парень начинает мне по-настоящему нравиться. Но Джиджи пока не хочет, чтобы он знал о нас, поэтому мне нужно поддержать ее в этом. Он ее бывший, не мой.

Сейчас они оба у нас, Уилл растянулся на диване рядом с Беккетом, а Колсон сидит рядом со мной.

Шейн сидит в кресле и переписывается с цыпочкой, которая в кои-то веки не чирлидерша. Он встретил ее в Гастингсе и привез сюда на днях. Кажется, она сказала, что она студентка подготовительного юридического факультета. Прошлой ночью они пошли на вечеринку, где, по-видимому, ее бывший появился пьяным и неряшливым и набросился на Шейна. Теперь она рассыпается в извинениях перед Шейном по смс.

— Всегда есть этот отвратительно пьяный парень, — говорит Уилл, закатывая глаза. — Что с этим такое?

— Это извечное правило вечеринок, — объясняет Беккет. — У каждой вечеринки есть сценарий, который нужно воспроизвести. Неряшливый парень — один из них.

— Чувак, это абсолютно точно. — Кейс хихикает, затем наклоняется вперед, чтобы взять свое пиво. Он делает паузу на мгновение, затем снова смеется. — Хорошо, вот мысль. Ты приходишь на вечеринку, и тебе разрешается тусоваться только с одним из этих людей. Всю