Лора Каннингем - Прекрасные тела

— Да меня блевать тянет, как только я это представлю, — заявила Сью Кэрол.

— Во-о-от. Наконец-то. Проговорились. Признайтесь. Признайтесь — вы раскаиваетесь, что пригласили меня.

Марта направилась к детской кроватке, заваленной подарками.

— Посмотрите-ка сюда! Болтать вы все горазды, но не хотите взглянуть правде в глаза. Кто больше всех старается? Кто больше всех заботится о Клер? Вы хоть заметили, сколько денег я потратила?

— Простите… я не могу здесь оставаться, — пролепетала Клер. Тем временем открылись двери грузового лифта.

— Нет! — завопили все хором. — Ты не можешь так уйти!

Клер судорожно сжала переднее колесо и со словами: «Я просто хочу домой, просто хочу домой» шагнула в лифт.

— О нет, — сказала Джесси закрывающимся дверям, — ты не можешь уйти. Эта вечеринка — в твою честь.

Женщины встали, прислушиваясь к скрежету лифтового кабеля и к усиливающемуся вою метели.

— Что ж, спасибо тебе, Марта, — промолвила Джесси. — Полное фиаско. Я думала, сегодня вечером мы будем… добры друг к другу. И вот что получилось…

Джесси сдалась. Она оглядела студию, замечая скомканные обертки, разбросанные подарки, недоеденное угощение, которое она так старательно готовила, — ее особенно огорчили остатки цыплят, собранные Ниной и сваленные обратно на блюдо. К цыплятам едва прикоснулись: были видны почти нетронутые грудки, всеми забытые крошечные ножки. Только Марта и Клер съели свои порции, а так даже сама Джесси ограничилась поджаристой кожицей и овощами с подливкой.

И всюду, всюду пустые стаканы, бутылки, раздавленные подарочные коробки, разорванные упаковки…

Лисбет закурила «Голуаз».

— Последняя, — прошелестела она. — Клер ведь ушла, и теперь все равно…

— О, ради бога, — пробормотала Джесси, чувствуя, что у нее затряслась нижняя губа.

Она вдруг испытала ужасную усталость: перелет из Колорадо, тягостное возвращение из «Дина и Де Луки», попытки привести в порядок свой чердак. Она не сдержалась и выпалила, что ей вовсе не обязательно было тратить триста с лишним долларов на устройство этой вечеринки, что она сбилась с ног и у нее не нашлось времени даже в туалет сходить.

— Я не хочу выглядеть мученицей, но у меня сломался пылесос и мне пришлось руками запихивать всякую гадость в пылесборник.

— Бедная, надрывалась тут, — вздохнула Сью Кэрол.

— Да, надрывалась. — Джесси испытывала жгучую боль; слезы наворачивались ей на глаза. — И знаете что? Все зря. Зря я это затеяла. Я чувствую себя полной идиоткой из-за того, что… пыталась сделать как лучше. Я так старалась, чтобы сегодня все было идеально, но никто из вас даже не подумал обо мне. Кроме Клер. — Джесси сжала в ладони кусочек Стены плача. — Что бы вы о ней ни говорили, Клер единственная, кому есть до меня дело.

Джесси пошла за своим пальто.

— Я догоню ее. Она не может оставаться одна, ночью.

— Я вызову машину, — предложила Марта.

— О, ты уже и так осыпала нас милостями, — оборвала ее Джесси. — Лучше уходи. — Она подала ей накидку и, не удержавшись, добавила: — Хочу заметить, что тебя согревает шерсть животных, которые находятся на грани исчезновения. На всей земле осталось не более двух тысяч антилоп оронго, и несколько особей погибли ради того, чтобы ты могла шикарно выглядеть.

— Они бы в любом случае погибли, — парировала Марта, набрасывая накидку и вызывая лифт.

Двери открылись, и, ко всеобщему удивлению, там обнаружилась Клер. Она была вне себя от ярости, а в руках держала колесо и парковочный столбик. Джесси втащила Клер в квартиру, шепча:

— Не разговаривай с ней… она уже уходит. Слава богу, ты вернулась…

— У меня сперли велосипед, — объявила Клер.

— Вот видишь, — сказала Марта.

— Вот видишь, — передразнила ее Клер, даже не повысив голоса. — Все, с меня хватит. — С этими словами она с такой силой шваркнула парковочный столбик об пол, что Джесси испугалась за свой паркет. — Я говорю — с меня хватит, Марта. Ты имела наглость прийти к нам… нет, спикировать на нас, как ракета с разделяющимися боеголовками. Ты бьешь прямо по больному месту, не зная промаха.

— Спасибо тебе, — ответила Марта. — Я просто хотела, чтобы ты увидела жизнь в истинном свете.

— Нет уж, пусть лучше жизнь увидит меня в истинном свете! — возразила Клер. — Да, давненько меня так не злили — пожалуй, с тех пор, как мачеха велела мне забросить средневековую музыку и преподавать математику в школе. Что ж, с ней я справилась — справлюсь и с тобой.

— А что плохого в том, чтобы преподавать математику? — искренне недоумевала Марта. — В определенные моменты жизни приходится идти на компромисс.

— Да не хочу я сводить дебет с кредитом! А ты, Марта, давай — зуди про неправильный прикус и прочие ужасы. Давай, давай — твои страшилки меня только закаляют. Я чувствую, что со мной случилось чудо, и не позволю тебе… «представить его в истинном свете». И нечего меня пугать, мне хватит собственных страхов.

— Но ты недостаточно осторожна, — не унималась Марта.

— Нет, достаточно.

Клер прошла в глубь комнаты. Подруги обступили ее, словно заслоняя от Марты.

Клер стала рассказывать им о своих чувствах: ей казалось, что она села в поезд-экспресс, мчащийся без остановок к какому-то неведомому и пугающему месту назначения.

— Я просыпаюсь в четыре часа утра, — промолвила она, — и слышу, как бьются два сердца. Я сплю весь день напролет и бодрствую всю ночь. Я отправляюсь за продуктами в четыре часа утра.

— И очень глупо, — встряла Марта, — могла бы заказать доставку на дом.

— Видишь ли, Марта, такова жизнь для многих из нас. С каждым днем она становится все более чужой. Поход в магазин — все равно что полет на Марс. А эти банкоматы? Они как «однорукие бандиты», с той только разницей, что ты всегда в проигрыше. Я вот истратила сто долларов прошлой ночью и даже не помню на что… Кажется, купила лампочку и сок… еды на пару дней… Да, ты же хочешь знать, как я собираюсь выжить? Каково мне будет с ребенком в одной комнате? Понимаешь, я верю в чудеса, верю в любовь… и мне плевать, что ты считаешь меня неприспособленной к жизни. И пусть я сейчас на мели… это же не навсегда. В жизни часто бывает — то густо, то пусто.

Лисбет кивнула, утопив окурок в бокале с остатками «Эль-Конквистадора».

— Во мне — новая жизнь, — подытожила Клер. — Только дети способны вывести нас из этого… Дети — наш… пропуск в будущее. Чтобы понять этот ужасный мир, мне нужна помощь ребенка, — только он знает, как сделать мир лучше. Прошлой ночью у игровых автоматов я видела мальчика. Он играл в войну и смеялся, побеждая машину.