Кэндес Бушнелл - Пятая авеню, дом один

— Сто лет вас не видел! Где вы прячетесь?

— Я всегда неподалеку, — осторожно ответил на это Билли.

— Я перестал встречать вас на наших мероприятиях. После кончины миссис Хотон — да хранит Господь ее щедрую душу! — вы, сдается мне, стали нами пренебрегать.

Уж не пытается ли он чтото раскопать? Стараясь сохранить невозмутимость, Билли торопливо объяснил:

— Ничего похожего! В моем календаре трижды подчеркнуто ваше торжество в следующем месяце. Я собираюсь привести Аннализу Райс. Они с мужем приобрели апартаменты миссис Хотон.

Больше ничего говорить не пришлось. Дэвид Порши сразу понял, что появление потенциального донора может принести немалую пользу.

— Превосходно! — обрадовался он. — На вас всегда можно рассчитывать, мы с вами отлично понимаем друг друга.

Билли проводил его улыбкой, но стоило Дэвиду удалиться, он поспешил в мужской туалет. Неужели ему теперь придется все время дрожать от страха, непрерывно озираться, опасаясь, как бы его в чемнибудь не заподозрили люди вроде Дэвида Порши? Его знает весь мир искусства. Он не сможет избегать этих людей, пока будет жить на Манхэттене.

Он нашарил в кармане упаковку с оранжевыми таблетками и проглотил, не запивая. Таблетка должна была подействовать через несколько минут, но все равно поздно, вечер был безнадежно испорчен. Оставалось одно — отправляться домой. По пути он опять столкнулся с Инид Мерль, которая удостоила его лишь высокомерным взглядом. Он помахал ей, она даже не ответила.

— Кто это был? — поинтересовалась Лола.

— Кто, милочка? — спросила Инид, заказывая два бокала шампанского.

— Мужчина, который вам помахал.

— Не знаю, о ком вы, дорогая, — ответила Инид. Она, конечно, сразу поняла, кого Лола имеет в виду, но все еще была сердита на Билли Личфилда изза триплекса миссис Хотон. Она всегда считала Билли своим хорошим другом, так почему он не наведался сначала к ней, почему не соизволил поставить ее в известность о своих планах в отношении Райсов?

Впрочем, размышлять о Билли Личфилде, Райсах, их квартире ей сейчас не хотелось: балет всетаки. Посещение балета было одним из немногих удовольствий в жизни Инид, и она обставляла его множеством ритуалов. Она непременно сидела в первом ряду партера в кресле номер 113, которое считала лучшим местом во всем зале, в антрактах всегда позволяла себе по бокалу шампанского. Завершился изящный первый акт, «Изумруды». Заплатив за шампанское, она посмотрела на Лолу:

— Хотелось бы ваше мнение услышать, моя дорогая.

Лола уставилась на клубнику в бокале. Она знала, что балет считается вершиной искусства. Но первый акт ее не просто утомил, она была готова кричать и рвать на себе волосы. Медленная классическая музыка действовала ей на нервы, причем до такой степени, что она даже задумалась, стоит ли ей быть с Филиппом. Но она вовремя опомнилась: Филипп ни при чем, его здесь вообще нет. Он поступил мудро: остался дома.

— Мне понравилось, — сказала она осторожно.

Они отошли от буфета и присели у столика сбоку, потягивая шампанское.

— Правда? — подхватила Инид. — Все спорят, какой балет лучше: «Изумруды», «Рубины» или «Алмазы». Лично я предпочитаю «Алмазы», но многим нравится огонь в «Рубинах». Вам придется решать самой.

— Это надолго? — не вытерпела Лола.

— На много часов, — заверила ее Инид со счастливым видом. — Я долго думала и пришла к выводу, что балет — прямая противоположность Интернету. Балет — противоядие от Сети. Он побуждает к глубине, к размышлению.

— Или ко сну, — попробовала пошутить Лола. Инид пропустила ее слова мимо ушей.

— В идеале балет должен погружать в транс, переносить в другие миры. Я часто называю балет видом медитации. После у вас появится чудесное ощущение.

Лола отхлебнула шампанского. Горьковато, от пузырьков запершило в горле, но она решила оставить неудовольствие при себе. Этот вечер предоставлял возможность подружиться с Инид или по крайней мере дать ей понять, что она намерена выйти замуж за ее племянника и что Инид нет смысла этому препятствовать. Но приглашение на балет застало Лолу врасплох. Когда они с Филиппом вернулись с острова Мастик, она ждала, что Инид взбеленится изза того, что она у него поселилась. Но вместо этого Инид демонстрировала бурную радость. Последовало приглашение на балет. Инид назвала это «девичником», хотя Лола не думала, что Инид считает ее девочкой. Потом ее посетила еще более тревожная мысль: что, если Инид совсем не против ее переезда к Филиппу и собирается проводить с ними как можно больше времени? Сидя с опущенной головой над бокалом с шампанским, Лола исподтишка взглянула на Инид. Если так, размышляла она, Инид ждет неприятный сюрприз: Филипп принадлежит теперь ей, Лоле, так что его тетке придется усвоить, что в личных отношениях трое — это уже толпа.

— Филипп рассказывал вам, что в детстве он занимался балетом? — спросила Лолу Инид.

Лола представила себе Филиппа в белом трико и поперхнулась шампанским. Неужели это правда? Или Инид попросту выжила из ума? Лола пыталась украдкой рассмотреть Инид. Тщательно уложенные светлые волосы, костюм в чернобелую клетку, изумрудные серьги и ожерелье. Лола с ума сходила по этим драгоценностям и ломала голову, как бы так сделать, чтобы они достались ей после смерти Инид. На сумасшедшую Инид не была похожа. Лоле пришлось признать, что для своих восьмидесяти двух лет эта женщина выглядит очень даже неплохо.

— Нет, не рассказывал, — напряженно проговорила Лола.

— Неудивительно, вы ведь знакомы совсем недавно, он еще не успел все вам рассказать. Представьте, в детстве он танцевал в «Щелкунчике» партию юного принца! Это было — и поныне остается — шикарным занятием. Балет всегда был неотъемлемой частью нашей жизни. Ничего, совсем скоро вы обо всем этом узнаете.

— Жду не дождусь, — сказала Лола с деланной улыбкой.

Прозвучал звонок, оповещавший об окончании антракта, и Инид встала.

— Идемте, дорогая, а то опоздаем на второй акт. — Она подала Лоле руку и тяжело оперлась о молодую спутницу. Медленно приближаясь к дверям зала, она не переставала щебетать: — Я так счастлива, что вы любите классическое искусство! В балете зимний сезон продолжается только до конца февраля, но остается еще «Метрополитен опера». И конечно, фортепьянные концерты, вечера поэзии. Угроза остаться совсем без культуры отсутствует. Теперь, когда вы живете с Филиппом, дело упрощается. Мы с вами соседи, вы можете повсюду меня сопровождать.

У себя в доме номер один Филипп брился во второй раз за день. Выскребая себе щеку, он вдруг замер с поднятой бритвой. Ему чегото недоставало. Шум, подумал он. Шум исчез. Впервые за несколько месяцев.