Любовь не предлагать - Алекс Коваль

юмора? А еще он такой же задира и провокатор. Ох, берегите, дамы, ваши сердечки. Дайте только этому парню лет на пятнадцать подрасти…

В супермаркете, пока я выбираю, что из продуктов нам пригодится за городом, Тимофей Арсеньевич забивает корзину всем, до чего его девяносто девять сантиметров роста и загребущие крохотные ладошки дотягиваются на полках. В тележку летит все, на что падает его ведомый на красивые разноцветные картинки глаз: от чипсов до совершенно несъедобных тюбиков с кремами. Приговаривая:

– Это нам нато…

– Ты уверен, Тим?

– Увелен. И это нам тоже нато…

– Знаешь, я бы поспорил.

– И вот это мы тоже восьмем…

– Нет, сынок, это мы брать точно не будем.

– Ну давай на всякий слусяй, м? – спрашивает сын с улыбкой и крадучись кидает банку с какой-то явно женской лабудой в нашу и так уже забитую доверху корзину.

– Какой, интересно, может быть случай, при котором нам понадобится, э-э, – достаю из тележки круглую розовую банку, читая, – крем-баттер для тела с мерцающими частицами.

– Что такое мелцающие часицы?

– То есть к крему-баттеру вопросов нет?

– Не-а.

– Блестки, которыми мама иногда красит глаза, наверное… Зачем оно нам?

– Ну-у, это класиво, – заявляет с ангельской улыбкой сын, перекатываясь с пятки на носок.

– Аргумент, – слетает с моих губ смешок. – Ладно, идем дальше, – командую и, дождавшись, когда уверенный в своей победе Тимофей Арсеньевич скроется за поворотом, ставлю злосчастный баттер на место, поспешно догоняя ребенка.

– Вот это зьмем…

– И это…

– А вот это зьмем, пап?

В общем, вы поняли. Последнее звучит значительно реже. Парню явно не требуется ничье одобрение. Я иду следом и только так успеваю выставлять ненужное, параллельно закидывая в корзину продукты по списку. Стараясь совершать свои диверсионные действия по подрыву авторитета сына исподтишка.

Самая большая наша заминка по времени случается в отделе игрушек, когда бедолага не может выбрать, что ему нравится больше: синий трактор или белая BMW. Тимофей ставит на пол две огромные коробки с упакованным в них игрушечным транспортом и ходит кругами, время от времени приседая на корточки и поглядывая на меня в ожидании, когда я добросердечно разрешу взять обе. Я едва сдерживаю улыбку, то и дело поджимая губы, слушая, как мое смышленое потомство бурчит:

– Масына больше.

– Бери машину.

– А тлактол класивее.

– Тогда зачем нам большая некрасивая машина?

– Патамушта у меня такой нету.

– Логика, конечно, железобетонная! – посмеиваюсь я. – Этим ты явно в маму, сынок.

В отделе со сладким у меня случается интоксикация уже от одного вида количества пачек конфет, что сын накидывает в тележку. Приходится пойти на ухищрения, чтобы уполовинить это добро, иначе стоматологические клиники на нас обогатятся. А задница загорится, когда мама Марта нас по ней отходит ремнем за то, что мы так жестко нарушаем режим питания.

А на кассе мой шалопай строит глазки кассирше, за что получает от нее чупа-чупс, а я делаю вывод, что по жизни сын точно не пропадет.

Из супермаркета мы выходим, угробив добрый час и оставив приличную сумму. Усадив сына в кресло, я запихиваю пакеты с продуктами в багажник, где уже ждет походный инвентарь, и поглядываю на время. Ровно в двенадцать часов дня получаю от жены эсэмэску.

Обезьянка: Тренировка все. Поздравь меня – я жива! Правда, ног не чувствую, но, полагаю, это нормально после двух часов льда. Через полчаса жду вас на парковке. Чмоки!

Арсений: Понял, принял

Набиваю в ответ и прыгаю за руль, держа курс на ледовый.

Как и обещала, уже через тридцать минут Царица появляется на парковке. Выходит с арены в компании жены еще одного нашего игрока. Девчонки о чем-то переговариваются, а я засматриваюсь. Ничего не могу с собой поделать. Жадным взглядом ощупываю свою жену.

– О, мамулька идет, – слышу за спиной. – Сейсяс мы ее похитим, да?

– Так точно, – улыбаюсь.

Марта смеется, чуть запрокидывая голову, а у меня сердце берет разгон. Красивая такая. Сексуальная, горячая. Спортсменка моя. Тигрица!

В обтягивающих легинсах и спортивном топе, на который сверху небрежно накинута футболка, тащит на плече этот здоровенный баул с формой. В одной руке телефон, в другой спортивная бутылка с водой. Обезьянка и так никогда не пренебрегала спортом – уже через месяц после рождения сына начала ходить в зал. Но по истечении полутора лет, что она всерьез занялась хоккеем, с телом жены произошли удивительные трансформации. Клянусь, на ее прессе уже проступают очертания кубиков. И я возбуждаюсь от одного взгляда на ее попку-орех, которая стала в разы круче с момента нашего знакомства. На мою жену, без преувеличения, засматриваются все похотливые кобели, когда она проходит мимо. И от этого мысль, что ни одному из них ни черта не перепадет, потому что она наша с Тимкой, приятно обжигает, пробирая до самого костного мозга. Разгоняя по телу мурашки, и не только их. Еще кровь. Собирая ее в одном стратегически важном месте, которым я уже неделю мечтаю с женой законнектиться. Я здоровый мужик, которому по-прежнему надо много секса. С женой теперь в разы больше, кстати…

Гребаный хоккей!

– До пятницы, – слышу, как бросает Царица, прощаясь со своей подругой.

Подходит к машине, закидывая сумку в салон. Первым делом расцеловывает хохочущего сына в щечки и только потом забирается на переднее пассажирское.

– Приве-е-ет, – тянется через подлокотники, поймав поцелуем мои губы. – Долго ждете?

– Привет, – обхватываю ладонью ее за шею, снова притянув к себе. – Только подъехали. – Срываю еще один легкий чмок. – Знаешь, я тут понял, что меня чертовски возбуждает твоя спортивная форма, – шепчу, слегка надавливая подушечкой большого пальца на нижнюю губу Царицы. – Ты в ней просто секс.

– Давай будем честны, тебя возбуждает все, что со мной связано, – заявляет самодовольно зараза, перебирая ноготками по моей груди, спускаясь к молнии джинсов, соблазнительно закусив губу. – Форма тут совершенно ни при чем, а мысли о сексе – это твое перманентное состояние рядом со мной, Бессонов.

– Возможно. И этому есть веская причина, Бессонова, – отвечаю ей в тон.

– И какая же?

– Я соскучился. И начинаю ревновать тебя к хоккею.

– Это бесит, правда? – посмеивается Обезьянка.

– Еще как!

– Но ты все еще меня любишь? – хитро щурится жена.

– Теперь я люблю и хочу тебя в разы больше, – выдаю чистосердечное. – В связи с этим, – срываю еще один поцелуй с губ Царицы, тут же отпуская ее и пристегиваясь, – внимание: мы тебя похищаем.

– Вы – что? – смеется Марта.

– Пахищаем, – выдает, посмеиваясь, Тима, – мы тебя укладем, мам!

– Как в кино, – киваю я, заводя машину. – Увезем за город и отберем