Измена. Цена прощения (СИ) - Кучер Ая

Только Шварц не отпускает.

Ни через пять лет, ни через десять.

Рус выпускается из школы – взрослый и серьезный, а Мирон только крепче сжимает мою талию. Внимательно выслушивает рассказы сына по то, что тот хочет инженером стать.

После выпускается Алина. Темноволосая красавица, которая очень много взяла от Инны. Тоже хочет покорять восток, изучать их архитектуру. Шварц смеётся, а мне потом жалуется, что если дочь возьмёт от Инны традицию беременеть от мужика и сбегать домой – то он свихнется.

Да, с Инной целая драма получилась. Ни она, ни её муж так и не объяснили, почему изначально расстались. Но именно поэтому Инна долго у моря жила, не желая возвращаться в столицу. Не хотела, чтобы её нашли раньше времени.

– Иначе я бы его кокнула, знаешь, - делилась, когда у нас был девичник на двоих. – А так, успокоилась и дальше любить можно. Как вы с Мироном. Подкалываете друг друга, а всё равно любите. Так и у нас. Только моего придушить хочется, а так – ничего.

Ничего, естественно. Если у их семейства целых четыре ребенка. Мы иногда встречаемся, дети хорошо между собой ладят, старшие – часто выбираются куда-то, заставляя родителей переживать. Но мне так приятно смотреть на то, как мои малыши счастливы.

Руслан и Алина невероятно похожи, словно близнецы с разницей в шесть лет. Взяли всё от своих отцов, а я как будто и не участвовала в этом. Даже немного обидно. Я с болями в пояснице страдала, а они…

Но благодаря тому, что у Мирона и Димы тоже внешность схожая, никаких вопросов или неуместных намеков никогда не возникало. Никому не пришлось объяснять, что так бывает.

Живёт семья, дети появляются, а после – они расстаются. И можно жить счастливо, и так же ярко любить уже другого. И переживать не из-за сомнений в верности, а из-за подступающего юбилея.

– Боже, - я едва не всхлипываю. – Мне скоро пятьдесят! Шварц, я старуха. Господи…

– Я тоже старик и ничего.

– Ты всегда стариком был для меня! А я… Хватит смеяться! Дай женщине пережить её кризис.

– Ну, раз ты уже сама себя женщиной называешь, то точно старушка.

– Мирон! Стоило таки отравить тебя, когда была возможность.

– Снова мышьяком угрожаешь?

– Нет! Зачем? Цианистый калий надежнее.

Шварц смеётся, для вида с опаской поглядывает на кофе. А после залпом выпивает. Знает, что ещё должен разобраться с поливом газона перед тем, как я решу стать вдовой.

Мы сидим на лавочке на веранде, я прижимаюсь к мужу. Могу сколько угодно кусаться и шутить, но любви от этого меньше не становится. Завтра приезжают дети, сегодня мы только вдвоем.

Полностью наслаждаемся этим моментом.

И всё у нас хорошо.

Конец