Карина Хейл - Игра (ЛП)

Мой мозг устало припоминает планы, которые мы наметили. Или которые он придумал для меня. В два у него тренировка по регби, а до этого он хочет свозить меня в приют и представить всем, кто там работает. Полагаю, ему стыдно оставлять меня на весь день одну в квартире с собаками, хоть я, честно говоря, не возражаю. Лионель просто большой подлиза и Эмили все лучше и лучше осваивается со мной.

Плюс квартира Лаклана совершенно потрясающая. Я бы никогда не отнесла его к тем, кто может жить в таком красивом, просторном, историческом месте, но, после того, как я выглянула в окно и увидела все эти каменные дома на улице, стало очевидно, что все здесь живут примерно так же. Это словно оказаться в сексуальном эпизоде Аббатство Даунтон.

Но Амара, которую я недолго видела вчера, кажется достаточно приятной, хоть немного и тихой. И знаю, Лаклан хочет, чтоб я чувствовала себя важной и вовлеченной во все. Последнее, чего я хочу, чтоб он беспокоился.

Нам как-то все же удаётся встать с кровати. Лионель бегает по гостиной, словно сумасшедшее животное, рот открыт, на мордашке красуется слюнявая улыбка. Пока Лаклан скользит в кроссовки, надевает чёрные тренировочные штаны, белую футболку и бейсбольную кепку, чтобы вывести Лионеля и Эмили на быструю прогулку, я слоняюсь по его элегантной кухне, пытаясь понять, как сварить кофе. Я нахожу шкаф, полный тайников с чаем, маленький пакетик кофе, и, наконец-то, кофейник.

Я громко с облегчением вздыхаю, ставя чайник, и пользуюсь моментом, чтобы понять, что к чему. Как правило, вы довольно много можете сказать о человеке по его жилищу, но квартира Лаклана исключение. Он сказал мне, что живет здесь уже пять лет, но, если честно, с точки зрения личных штрихов, она не очень-то отличается от той квартиры, которую он ненадолго снимал в Сан-Франциско. На стенах картины, в гостиной старинные концертные афиши, обрамлённые в экстравагантные рамы, и современное искусство в столовой, но ничего из этого на самом деле не является отражением его личности. То же самое относится и к мебели. В то время как она вся очень красивая, кажется, лишь одна вещь отражает его - это деревянный обеденный стол, с сучками, текстурой и дефектами.

На книжных полках в основном документальная литература в твёрдой обложке начиная от мемуаров и заканчивая книгами о путешествиях, на полках для книг и на каминной полке всего лишь несколько вещей и фотографий. Фотографии его и команды по регби, одна с ним и Лионелем, и затем одна с ним и, как я предполагаю, его приемными родителями после игры. Его волосы слиплись и он едва улыбается, позируя в форме. Если бы это был мой дом, я бы везде разбросала своё дерьмо. Все что вам надо было бы сделать, это войти внутрь, осмотреться и вы бы сразу поняли, что здесь живет Кайла Мур.

Если бы я встретила Лаклана на улице и была бы так удачлива, что отправилась с ним сюда, не уверена, что почерпнула бы из его жилища что-то новое о нем, чего уже не знаю. Тем не менее, его квартира весьма привлекательна, как и он сам. Уверена, со временем она станет более и более комфортной. Я адаптируюсь к ней, и она адаптируется ко мне.

Когда он возвращается с прогулки, я слышу, как он таким довольным, игривым тоном разговаривает в холле с собаками. Кофе готов, так что я облокачиваюсь о стол, медленно потягивая чашечку, пока он заходит на кухню.

— Ничего себе, — говорит он, когда замечает меня, останавливаясь в дверях, чтобы осмотреть меня с ног до головы, и легко качает головой.

— Что? — спрашиваю я, желая знать, почему он смотрит на меня с таким трепетом.

Он пробегает рукой подбородку.

— Ты. Здесь. На моей кухне. В одних трусиках.

Я поднимаю свою чашку.

— И с кофе.

— Женщина мечты, вот ты кто, — говорит он, своей уверенной походкой прогуливаясь ко мне. В то время как он может быть поражён моим видом, я точно также поражена им, особенно тем как его тренировочные штаны низко висят на талии, демонстрируя эту идеальную V и делая намёк на член. Я рада что могу каждый день продолжать поражать его всеми возможными способами.

Он подходит, зажимая меня между своими большими руками, его тело прижимается к моему. Он смотрит на меня вниз сквозь ресницы, глаза блуждают по моему лицу, небольшая ухмылка на губах.

— Думаю, я могу к этому привыкнуть, — говорит он, низкий и хрипловатый голос проникает в меня. От этих слов мой позвоночник растворяется, кожа танцует в предвкушении, потому что я знаю, он собирается дотронуться до меня и мое тело нуждается в этом.

— Когда нам надо выходить? — спрашиваю я его, закрывая глаза, когда он наклоняется и целует мою шею.

Он стонет, посылая дрожь через мое тело.

— Куда я снова должен идти?

— На тренировку, — напоминаю я ему. — И сначала ты отвезёшь меня кое-куда. На твою работу. Хотя полагаю мы можем сделать это в другой день, — с надеждой добавляю я.

Он вздыхает.

— Нет, — он тянется назад и всматривается в мое лицо. — Я хотел бы, но если я не вернусь, то буду в большой беде.

Он не должен говорить мне это. Я знаю, что регби его карьера, и знаю, насколько она важна для него. Последнее, чего я хочу, чтоб он чувствовал за это вину.

Я собираюсь разрядить обстановку. Пробегаюсь руками по его подтянутой талии и сладко смотрю на него.

— Что происходит, когда ты попадаешь в большие неприятности? Другие мальчики стягивают с тебя шорты и устраивают тебе порку?

Он поднимает брови.

— Грязное, грязное создание, — бормочет он.

Я запускаю большой палец под резинку его штанов, чувствуя его тёплую, мягкую кожу.

— Н-у-у, не разрушай мою фантазию.

— Точно. Ну да, конечно мы снимаем друг с друга шорты и бьем друг друга палками. Иногда намазываем друг друга маслом, и получается одна большая команда. — Он прерывается. — На самом деле такое однажды случалось, но думаю, мы все были слишком пьяны. Не так-то просто отнять мяч у голого, намазанного маслом мужика. Хотя тренировка была отличная.

Я изучаю его, не в силах понять, серьёзен он или нет.

— Регби очень странный вид спорта.

Он тянется мне за спину за чашкой, которую я оставила для него.

— Рано или поздно придёшь на тренировку и все увидишь сама.

— Я могу? — спрашиваю я, внезапно волнуясь от перспективы увидеть его в действии. Я отхожу в сторону, чтобы позволить ему выпить кофе.

— Если хочешь, — говорит он. — Не могу сказать, буду ли я играть в полную силу, но я могу это устроить. Хотелось бы надеяться, в хороший день. Не хочу, чтоб ты начала думать я не тот игрок, которым ты меня считаешь.

— Оу, я никогда и не думала, что ты игрок, — дразню я его. — Может быть гей.