Бурбон и ложь - Виктория Уайлдер

— Не смотри на меня так, будто тебе нужно запомнить. Я твой, сладкая. — Я ищу в его глазах что-то еще, предостережение или условие. Но не нахожу. Это спокойное, тихое обещание. Предложение. Он мой, если я хочу его. И боже, как же я хочу. Сохранить его. Остаться. Любить его.

Он быстро целует меня сначала в губы, потом в лоб, прежде чем уткнуться мне в шею. Его предплечья удерживают его надо мной, и он устраивается между моих ног. Я хочу его. Я хочу его во всех смыслах.

— Займись со мной любовью.

Он немедленно откликается на мою просьбу, его зубы скользят по моему плечу. Он становится на колени и закидывает мои ноги себе на плечи. Запустив пальцы под пояс пижамных шорт, он стягивает их, поворачивая голову, чтобы поцеловать лодыжку. Опустив мои ноги, он широко разводит колени, а его большой палец скользит вверх и вниз по киске. Он ничего не говорит, только наблюдает за тем, как его большой палец двигается от влагалища к клитору и обратно, а с моих губ срываются тихие стоны. Он встает на колени и стягивает боксеры, в которых он лег спать, его твердый член уверенно показывает то, чего он хочет.

Я тоже. У меня вырывается стон.

Он снова проводит по мне пальцем — один раз, второй, третий, — прежде чем потянуться вверх и провести им по моим губам, размазывая по ним возбуждение. Нависая надо мной, он слизывает его, целуя влажные губы.

— Лучше, чем бурбон.

Я улыбаюсь. Прежде чем я успеваю что-то сказать, его член начинает двигаться там, где только что был его большой палец, надавливая на мой клитор с нужным темпом и давлением, чтобы вырвать у меня стон. Он снова встает на колени и начинает погружаться в меня, одновременно выводя пальцем маленькие, размеренные круги на клиторе.

— Грант… — выдыхаю я.

Как будто в нем что-то воспламенилось, он обхватывает меня руками и притягивает к себе, целуя. Это страстный поцелуй, губы и языки сплетаются и поглощают друг друга, пока я сижу на нем, двигая бедрами и впуская его в себя все глубже с каждым рывком его бедер. От пота, покрывающего наши тела, и от того, как он стонет, мой оргазм на тонкой грани.

— Лейни… черт.

— Я знаю, — выдыхаю я.

Его руки по-прежнему крепко обнимают меня, а я прижимаюсь к нему, прячу лицо у него на шее и провожу губами по коже.

— С тобой так хорошо, так идеально. — Со стоном уткнувшись мне в шею, он отклоняется назад, чтобы найти мои губы. Едва поцелуй заканчивается, как его рот приоткрывается, он входит в меня еще глубже, задевая ту точку внутри меня, которая заставляет меня дрожать.

— Я сейчас кончу, детка.

Я прижимаюсь к нему, не позволяя ему отодвинуться и преследуя свой собственный оргазм.

— Кончай.

Он откидывает голову назад, чтобы убедиться, что правильно понял мое требование.

И я подтверждаю. Я хочу, чтобы он владел каждой частью меня.

— В меня.

Он наклоняет бедра так, чтобы касаться моего клитора, и этого достаточно. В последнее мгновение перед тем, как я взлетаю, он говорит:

— Если ты хочешь, чтобы я вышел, детка, ты должна сказать об этом сейчас.

Я отрицательно качаю головой, позволяя ему трахать меня быстрее.

— О, черт, кончай сейчас, — стону я, прежде чем закричать.

Его рука наматывает мои волосы, он прижимает меня вплотную к себе, и из глубины его груди вырывается стон. Звук его удовольствия — последнее, что заставляет мир вокруг меня потерять четкость. Все мое тело напрягается, сжимается и начинает пульсировать, как только он кончает в меня. Это тяжелое дыхание и пот. Похоть и желание. Страсть и любовь, которые словно излучает мое тело. Каждый дюйм моей кожи.

Когда он заваливается на бок и падает на матрас, то увлекает меня за собой. Мы запутываемся в ногах и простынях, обнимая друг друга и приходя в себя от того, что мы только что пережили.

Проходят минуты, ни один из нас не шевелится. И я чувствую, как его сперма вытекает из меня.

Наконец, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза закрыты, а на губах играет удовлетворенная улыбка. Я изучаю его профиль — от четкой линии челюсти до прямого носа. По отдельности они были бы суровыми и пугающими, но с его глазами и тем, как его губы касаются моих волос на затылке, он прекрасен.

— Ты смотришь на меня и трахаешься так, будто это прощание.

Как он может так хорошо меня понимать?

— Я пытаюсь показать, что тоже люблю тебя…

Его глаза открываются, и он широко улыбается, но улыбка сходит на нет, когда он видит, что в моих глазах блестят слезы и я не могу улыбнуться тому, что собираюсь ему сказать.

— Но?

— Но я не знаю, смогу ли я остаться, ковбой. Я не могу подвергать опасности никого из твоей семьи. Я не могу рисковать тобой…

Я проглатываю рыдание, готовое вырваться наружу вместе с этим признанием.

Он наклоняется и обнимает мое лицо ладонями.

— Тогда выходи за меня замуж.

— Что? — Я ищу его глаза, потому что совершенно не ожидала услышать эти слова.

— Выходи за меня. Если тебе придется уехать, они разрешат мне поехать с тобой, если мы будем женаты.

Я не могу скрыть улыбку и нервный смешок, который вырываются из меня.

— Это безумие, Грант. Мы только начали… — Мои брови сходятся у переносицы, когда я думаю о том, что он предлагает. Толком ничего не зная обо мне, этот мужчина хочет вступить в брак. — Ты вообще хочешь жениться?

— На тебе? Да. — Он говорит это так уверенно, словно это не поспешное решение и мы не познакомились совсем недавно.

— Но твоя жизнь здесь. Твоя семья. Мы знаем друг друга всего лишь…

Он приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него, останавливая мои слова.

— Моя семья всегда будет моей семьей. Где бы я ни находился, я люблю их, а они любят меня. Но ты ошибаешься насчет моей жизни, сладкая. Я просто плыву по течению. Прожигаю время, удерживая людей на расстоянии. Я только сейчас начал жить заново. — Он вытирает слезу, скатившуюся по моей щеке. — Эта женщина без фильтра, которая называет меня ковбоем, — именно та, с кем я хочу прожить мою жизнь. Мне не нужно больше времени для осознания того, что я и так знаю.

С трепетом в животе я сажусь и наблюдаю, как его глаза пытливо смотрят в мои,