Синди Джерард - Ночи в Монтане

— Что? Ты уходишь? — Элли испуганно спустилась с лестницы, не желая оставаться наедине с Джоном Тайлером. Ей становилось все труднее думать о нем как о просто соседе. — Ты не можешь уйти! — растерянно пискнула Элли.

— Я что, мало работала сегодня? — пошутила Пэг, игнорируя мольбу о помощи во взгляде подруги.

— Нет, то есть да, ты хорошо работала, но тебе нужно поесть перед уходом.

— Я поем дома. Каттер и Шелби обещали привезти рыбы из похода. Надеюсь, ее можно будет есть.

Махнув рукой на прощание, она удалилась, оставив Элли наедине с мужчиной, который вот уже целый месяц пытался остаться с ней наедине.

— Ну что, — с невинным видом спросил Джон, — значит, у нас в конце концов все-таки будет ужин? Интересно получилось.

— Да, забавно.

Расчетливый дьявол.

Он знал, что она не устоит.

Какой же он красивый! И заботливый, подумала она, глядя на пиццу.

Ох! Если она откажется от ужина, это будет невежливо и неблагодарно с ее стороны. Она выставит себя настоящей стервой. Джон работал целый день, помогая ей с ремонтом, хотя она и не просила о помощи. Благодаря ему Эллисон сэкономила деньги и время.

Самое меньшее, что она может сделать, — это поблагодарить его.

— Я заплачу за пиццу, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

Видимо, Джон решил не рисковать, потому что не протестовал, когда Элли достала из кошелька двадцатку и протянула ему.

— Хорошо, я позволю тебе сделать по-своему. Но только на этот раз, — он неохотно взял банкноту. — Имей в виду, в следующий раз плачу я.

Следующего раза не будет, сказала она себе. Уж это она знает наверняка.

— Да, мне это нравится, — сказал Джон, отвечая на вопрос Элли, нравится ли ему работать на ранчо.

Она решила говорить на безопасные темы за ужином. И сейчас они вели ни к чему не обязывающий разговор, уплетая пиццу с содовой.

Джон Тайлер снова надел футболку, Эллисон тоже была в рубашке — так она чувствовала себя намного спокойнее и безопаснее в его обществе. Видимо, ее неприличный топик был причиной его нескромного поведения, потому что больше Джон не делал откровенных намеков и предложений. А может, он просто устал. Он уже успел рассказать ей все про мать и сестер, одна из которых вышла замуж и живет в Калифорнии, а другая заканчивает обучение, и теперь пытался объяснить, почему вернулся на ранчо.

— Но прийти к этому было нелегко, — продолжал он устало. — Знаешь, как это обычно бывает: все, кто вырос на ранчо, стремятся как можно скорее вырваться оттуда.

Он потянулся к коробке за очередным куском пиццы.

Эллисон не могла не отметить, с какой потрясающей грацией он двигается. Было очень трудно поддерживать непринужденный разговор с таким мужчиной.

Он полулежал, опершись на локоть и согнув одну ногу в колене. Вся его поза говорила о том, что он чувствует себя полностью непринужденно и расслабленно. Но под одеждой дремали стальные мышцы, отметила Эллисон зачарованно. Она просто не могла отвести глаз от его мощных бицепсов и думать о чем-нибудь другом.

У Дэвида было тело бегуна. Высокий и худощавый, он не поражал ее воображение своими мускулами. А у этого ковбоя их было в избытке. И эти мускулы не из спортзала, они — результат каждодневной физической работы.

— И что же заставило тебя передумать? — поспешила спросить Эллисон, прогоняя прочь крамольные мысли. Как ей только пришло в голову сравнивать его с Дэвидом. Чувство вины перед покойным мужем охватило ее. С бешено бьющимся сердцем женщина мучительно пыталась сосредоточиться на ответе Джона.

— Много чего. После школы я переехал в Бузман, чтобы учиться в колледже. Мне понравилось жить в городе, и я переехал в Колорадо. И, предвосхищая твой вопрос, отвечаю: я изучал информатику.

Эта новость была совершенно неожиданной.

— Правда? — она не могла представить его компьютерщиком, которые все казались ей существами не от мира сего.

— Именно так, — улыбнулся Джон.

— И ты работал по специальности?

— Да, в Сакраменто, в компании, производящей компьютерные игры. Я много зарабатывал, создавая игрушки, имитирующие войну и нападения террористов.

Он замолчал. Какое-то время Джон просто сидел, уставившись в пространство. В комнате стало неожиданно тихо. Потом Джон вышел из своего транса и посмотрел на нее.

— Но ты ушел оттуда, — вставила Эллисон, чтобы продолжить интересный разговор.

Джон кивнул и сделал глубокий вдох, словно успокаивая себя.

— Почему?

Он недоуменно посмотрел на Эллисон.

— Почему?

Опять молчание. Еще один глубокий вдох.

— Потому что случилось одиннадцатое сентября. После этого зарабатывать на жизнь созданием военных игрушек мне стало не по душе.

Глава четвертая

Тишина в комнате стала зловещей. Джон тут же пожалел, что сказал ей это.

— Я потерял друга на настоящей войне, — нарушил он молчание, — в то время, как сам делал военные игрушки.

— Мне так жаль, — тихо ответила Эллисон, боясь этой новой стороны в биографии Джона, о существовании которой она даже не подозревала. Ей гораздо привычнее и спокойнее было думать о нем как о плейбое, простоватом ковбое с одной извилиной. И ей совсем не хотелось менять это мнение и думать о нем как о тонком и образованном человеке. Она уже начинала понимать, что Джон Тайлер — не простой человек, не рубаха-парень, и это ее пугало.

— Тот день изменил всю мою жизнь. Я понял, что ничего не изменится, что бы я ни сделал, и это меня убивало. — Он пожал плечами и отвел взгляд. — Поэтому я взял отпуск и полетел в Нью-Йорк, чтобы стать добровольцем. Через две недели я уже работал на разборке завалов. Там я понял, что слишком долго принимал жизнь как должное. Свобода, безопасность — то, что я считал неотъемлемым условием моей жизни, — оказались под угрозой. И я решил, что должен пойти дальше.

Она видела, каким жестким стало его лицо, как потухли живые карие глаза. Элли понимала, что он говорит уже не с ней, а с самим собой, вспоминая события, изменившие всю его жизнь.

— Я пошел в ближайший пункт и записался добровольцем в армию. Мной руководил патриотический долг и все такое, — добавил он таким тоном, что сразу стало ясно, что он теперь думает о патриотизме. Это был непродуманный поступок. И опасный. — И только после моего близкого знакомства с армией я понял, чего по-настоящему хочу и где мое место в жизни. Здесь. В Сандауне.

Не нужно было быть психологом, чтобы понять, что парню пришлось пройти через тяжкие испытания и что в этой истории много недосказанного, гораздо больше того, что он ей рассказал. Взгляд Джона стал совсем пустым и холодным. В его голосе не было никаких эмоций, когда он говорил об армии. Она вспомнила слова Пэг о том, что в Сандаун он вернулся совсем другим человеком. Видимо, это армия так изменила его.