Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

до того, что учит, как вести себя, как стоять, как си-

деть, даже как наливать воду в стакан… Но раз Лея все

это терпит – значит, он ее устраивает. Так что поищи

себе другую девушку. – Показывая на танцплощад-

ку, говорил друг. – На немецкой свадьбе тебе вряд

ли встретится еще одна Лея, но красивых девушек

здесь достаточно…

– Я хочу познакомиться именно с ней. Никогда

не прощу себе, если этого не сделаю… Клаус, дружи-

ще, ты же понимаешь: эта девушка – именно мой ти-

паж. Спокойная, красивая, нежная, с хорошими мане-

рами и к тому же учительница. Она будет прекрасной

женой и матерью. Ты согласен?

– Гарри, я теперь понял, почему мы с тобой

столько лет дружим. Дело в том, что нам нравятся раз-

ные девушки, – улыбнулся Клаус. – Мы и в универ-

ситете всегда выбирали разных и никогда не спорили

и уже тем более не конфликтовали по этому вопросу.

Скажу тебе прямо, Лея не в моем вкусе: мне нравят-

ся более раскрепощенные девушки, такие, как Тильда,

стройные блондинки с голубыми глазами. Ну ты меня

понимаешь…

– Нет, не понимаю, – перебил друга Гарри. —

Я сейчас ничего не понимаю и ни о чем не могу ду-

мать. Все мои мысли – только о ней.

– А мои – лишь о том, чтобы это все поскорее за-

кончилось, и мы с Тильдой остались наедине. А если

она увидит, что я подошел к другой… Ты же знаешь,

чем это может мне грозить.

– Вот что тебе точно будет грозить – это если

Тильда узнает об интрижке с той блондинкой в Гамбур-

ге прошлым летом. Как ее звали? Марта, да? И если ты

сейчас же не исполнишь мою просьбу, то этой ночью

точно останешься наедине, но с самим собой.

– Перестань шантажировать меня той истори-

ей! – недовольно пробурчал Клаус. – Ты же знаешь,

что я был пьян… и если об этом хоть что-то узнает

Тильда, мне несдобровать.

– Даю слово, что перестану – с той самой ми-

нуты, как ты познакомишь меня с Леей. Пожалуйста,

Клаус, сделай это ради меня, я тебя очень прошу.

– Ты что, решил жениться? – усмехнулся друг.

– Пока не знаю, но ничего подобного со мной

раньше не случалось. У меня такое чувство, будто

я встретил девушку из своих грез. – Гарри мечтатель-

но закатил глаза. – Я должен с ней познакомиться,

и ты можешь мне в этом помочь.

– Каким образом?

– Ты же знаешь ее! Подойдешь и представишь

меня: «Это мой друг Гарри, он – мой коллега, тоже

врач, и желает с вами познакомиться».

– А если появится этот зануда? – спросил Клаус.

– Тогда пройдем мимо и просто поздороваемся.

Сделай это ради нашей дружбы.

– Ты всегда умел находить веские аргументы, —

встав со стула и набравшись решимости, вздохнул

Клаус.

– Спасибо, друг, – произнес Гарри, также под-

нявшись, застегнув верхнею пуговицу пиджака и по-

правив прическу.

– Только дай мне подумать, как сделать так, что-

бы не испортить отношения с занудой. – Клаус намор-

щил лоб. – Если они поженятся и мы будем дружить

семьями, то он станет до самой старости напоминать

мне, что я познакомил тебя с его невестой.

– Не волнуйся заранее, – усмехнулся Гарри. —

Она может в любой момент передумать.

– Пойдем, пока я не передумал. Постараюсь тебе

помочь, но помни, что я делаю это только ради тебя,

так как ты – мой лучший друг, а не из-за твоего под-

лого шантажа, – подчеркнул Клаус.

Когда они подошли к Лее, Клаус представил их

друг другу. Гарри же, внимательно рассмотрев девуш-

ку и, услышав нежный голос, подумал: «Вблизи она

еще прекраснее, нежнее и изящнее… Она – именно та,

кого я всегда мечтал встретить».

* * *

Просидев около получаса, Джули свернула и третье

полотно. Положив холсты на стоящий в прихожей

шкаф, она решила, что завтра непременно отнесет

их в багетную мастерскую, чтобы одеть в рамы. Ради

этого она готова расстаться даже с оставшимися у нее

в кошельке тридцатью фунтами.

Третья глава

Воскресенье

Несмотря на выходной день, актеры и другие работни-

ки театра по просьбе мистера Гоулда беспрекословно

согласились провести внеочередную репетицию в вос-

кресенье днем. Мистер Гоулд, который начал обзвани-

вать всех в субботу после обеда, говоря о срочных при-

чинах переноса репетиции с понедельника на воскре-

сенье, сослался на свое улучшившееся самочувствие,

но мисс Уотсон догадалась, что это было связано с ее

отъездом.

В этот воскресный день Джули, как обычно, не-

много опаздывала на репетицию, но все же реши-

ла первым делом отнести картины в багетную ма-

стерскую неподалеку от театра. Разложив полотна

перед Вольфом, пожилым сотрудником мастерской,

актриса произнесла:

– Добрый день, Вольф. Хорошо, что вы открыты,

несмотря на выходной.

– Здравствуйте, мисс Уотсон, – сказал работник.

– У нас семейный бизнес, и лишние заказы не поме-

шают. Чем могу быть полезен?

– Вы можете оформить в багет три эти картины?

– Конечно. А какой цвет вы предпочитаете? —

разворачивая полотна, спросил Вольф.

– К сожалению, я ничего не смыслю в оформле-

нии картин. Хотелось бы целиком довериться вашему

вкусу. Какие у вас расценки?

– Если исходить из размеров данного полотна,

то одна рама может стоить от семи фунтов.

– А как они выглядят?

– Я сейчас принесу вам несколько образцов,

они, по моему мнению, будут гармонично сочетать-

ся с красками на этих полотнах. А вы выберете тот,

что понравится вам больше всего.

Свернув полотна, Вольф направился вглубь ма-

стерской и уже через минуту выложил перед актрисой

несколько образцов. Мисс Уотсон выбрала понравив-

шийся багет и поинтересовалась, сколько все это будет

стоить.

– Оформить все три картины именно так – сорок

пять фунтов, – ответил Вольф. – Вы выбрали один

из самых дорогих вариантов, такой багет прекрасно

подойдет к этим картинам. Если дорого, вы можете

выбрать, например, эти белые – всего по семь фунтов

за картину…

– Нет, мне понравились именно эти, и цена тут

не главное. У меня с собой тридцать фунтов, я могу

отдать вам их сейчас, а оставшиеся пятнадцать прине-

су завтра.

– Вы можете оплатить после окончания работы,

– сказал Вольф, сворачивая полотна. – Мисс Уотсон,

мы знакомы с вами уже не первый год. Хотя вы нечасто

балуете нас своим присутствием, афиша с вашим изо-

бражением всегда у нас перед глазами.

Он указал на стеклянную дверь. Сквозь нее Джу-

ли увидела рекламный шит, изображавший ее и Чака.

Большими буквами было выведено: «Акива и Рахель»,