Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

загадочными родителями однажды тоже.

Естественно, слова Воскресенской я, отчасти, пропустила мимо ушей. Пропустила по одной простой причине — отсутствие контроля порождает в детях чувство вседозволенности.

Да и как классный руководитель — пусть и временный — я вполне имею право, и даже обязана познакомиться с родителями своих подопечных. В конце концов эти люди мне своих детей доверяют.

Продолжаю делать перекличку, и в какой-то момент краем глаза замечаю движение.

— Марина Евгеньевна, — вытянув руку, обращается ко мне ученица, — вы меня пропустили.

— Егорова, — я улыбаюсь девчонке, сидящей за первой партой, — вас, как и Данилова, я уже запомнила.

Она недовольно опускает глаза на лежащие на парте письменные принадлежности.

Второй драчун, услышав свою фамилию, мгновенно отрывает голову от парты. В отличие от своей одноклассницы, мальчуган не обратил внимание на пропущенную мною фамилию.

— А чего сразу Данилов, — восклицает недовольно.

— Олег, — произношу спокойно, — я повторюсь, на моих уроках, если кто-то хочет задать вопрос или высказаться, для начала должен поднять руку и дождаться разрешения, вас Егорова, это тоже касается.

Оба, насупившись, умолкают, а я тем временем продолжаю.

Наконец добравшись до последней фамилии, закрываю список и, взяв с пола портфель, достаю из него листы с заданиями.

— Новой темы у нас сегодня не будет, — объявляю, поднимаясь со своего стула.

Обхожу учительский стол, подхожу к первому ряду, расположенному вдоль больших окон, и принимаюсь раздавать задания.

— Сегодня у нас будет небольшая контрольная работа, — говорю, раскладывая листы по партам.

По классу мгновенно разлетается недовольный гул.

— Марина Евгеньевна, — я оборачиваюсь на знакомый голос, вытянув руку, Егорова дожидается разрешения продолжить.

— Слушаю вас, Егорова, — произношу, продвигаясь между рядами.

— Но сейчас же еще только четвертая неделя, Анастасия Викторовна не говорила, что у нас будет контрольная.

Я останавливаюсь, оборачиваюсь и окидываю взглядом Егорову.

Девочка, вздернув небольшой носик и гордо подняв голову, сверлит меня взглядом в ожидании ответа.

Честно говоря, мне даже нравится эта ее уверенность.

— А это мой личный тест, Егорова.

— Но Анастасия Викторовна никогда не устраивала тесты, у нас были только контрольные, в конце четверти, — не успокаивается девчонка.

— Скажите, Катя, вы видите здесь Анастасию Викторовну?

— Н… нет, — едва заметно запнувшись, отвечает Егорова.

— В таком случае, какие еще вопросы?

— Но нас не предупреждали, — вздыхает Катя.

— А жизнь, Егорова, штука непредсказуемая, привыкайте. Это все?

Она кивает, явно не удовлетворенная моими ответами, но вопросов больше не задает и молча возвращается на место, позволяя мне продолжить.

— Итак, — заключаю, раздав задания, — до конца урока у нас осталось полчаса, этого времени как раз достаточно, чтобы вы выполнили задания. Приступайте.

Я уже догадываюсь, каким будет результат моей самодеятельности, но все еще надеюсь на чудо.

Возвращаюсь за свой стол, снова открываю список фамилий и начинаю просматривать успеваемость каждого по очереди. Оценки у абсолютного большинства неплохие, но что-то мне подсказывает — не совсем объективные, по крайней мере сомнения вызывают непрофильные предметы, в том числе мой.

Ознакомившись с информацией, закрываю окно и окидываю взглядом детей. Мое внимание привлекает не кто иной как Саша Буров. В отличие от остальных он даже не пытается сделать вид, что старается решить задания.

— Буров, вы уже закончили, или вам особое приглашение требуется? — обращаюсь в мальчишке.

Он сначала молчит, потом поднимает на меня взгляд и демонстративно отбрасывает ручку.

— Ну так что?

— Треш, — выдает вслух, покосившись на лист.

— И что же тут трешового по-вашему?

— Мы вообще не обязаны эту херню решать, — расходится малец, потом бегло осматривает слегка шокированных одноклассников.

— Вы так думаете? А вот в правилах школы прописано совсем другое, вам распечатать экземпляр?

— Да пофиг, — откинувшись на спинку стула, недовольно выплевывает Саша и в это время звенит звонок.

— Это для учителя, — говорю, прежде чем они успевают сорваться со своих мест, — листы мне сюда на край стола. Саша, Олег, а вы не торопитесь. У вас еще беседа с директором.

Если Данилов, выполнив мою просьбу, положил свою лист с контрольной на мой стол, то Буров…

Буров просто положил.

Да, Марин, ты уже даже мысленно выражаешься, как гопник с района.

— Я не пойду, — развернувшись, заявляет Буров.

У Данилова гонора, судя по всему, поменьше, а потому он пока помалкивает. Но явно согласен с одноклассником.

— Да что вы? — сложив руки в замок, я расслабленно откидываюсь назад. — Ну тогда выбирайте, либо вы беседуете с Анной Николаевной в ее кабинете, либо я беседую с вашими родителями в этом.

Олег, все еще помалкивая, мнется, а вот Буров только усмехается. Чертенок нахальный.

— А у меня нет родителей.

— Да заткнись ты уже, — не выдерживает Олег.

— Нет? — меня, признаться, его слова ввергают в легкий шок, но я не подаю виду.

— Умерли, — он разводит руками и смотрит так, будто вышел победителем из нашей небольшой перепалки.

— Но наверняка есть опекун, — произношу спокойно и холодно, стараясь унять внутреннюю дрожь, вызванную свалившейся на меня информации.

Явно ожидая от меня другой реакции, Буров меняется в лице. Недавняя уверенность сменяется легким смятением.

Дети в его возрасте пока не очень хорошо управляют собственными эмоциями.

— Вы его не вызовете, — не сдается.

— Хочешь проверить?

Молчит, прожигая меня своими большими зелеными глазами. Хочет ответить, я по взгляду вижу, да не решается.

— А теперь оба в кабинет директора, — пользуясь замешательством мальчишек, ставлю точку в нашем словесном поединке.

Недовольно фыркнув, первым из кабинета выходит Саша, следом за ним Олег.

Как только дверь закрывается, я позволяю себе выдохнуть. Ничего, у меня и не такие были.

Собираю со стола свои вещи, потом подхожу к парте, за которой сидел Буров и беру листок с контрольной. Как я и полагала, с пустыми полями для ответов.

Потом прохожусь беглым взглядом по остальным работам и, стиснув зубы, прикрываю глаза.

Ну что ж, родительскому собранию быть. И быть очень скоро.

Будут вам второстепенные предметы, Анна Николаевна.

Пока мысленно уговариваю себя успокоиться, на столе начинает вибрировать телефон.

На экране высвечивается сообщение от Тоньки. После уроков мы договорились встретиться в буфете.

Забрасываю в портфель работы учеников, достаю из стола сумку, кладу в нее телефон и выхожу из кабинета.

К моему появлению в буфете, Тонька уже сидит за столиком у окна.

— Привет, — я буквально падаю на стул, радуясь, что на сегодня это был последний урок.

— Привет, представляешь, у них закончились мои любимые пирожки, и вообще почти все закончилось, — начинает сетовать Тонька, поглядывая недовольно на буфетчиц.

Я улыбаюсь, глядя на подругу.

— Если ты очень голодная, то можем пойти в столовую, — предлагаю ворчащей подруге.

— Нет, не хочу, они уже поставили