Смертельная клятва - М. Джеймс

— Что ж, ты обязательно получишь это здесь. Мари паркует машину и глушит ее. Когда мы обе собираемся войти в книжный магазин, у меня еще осталась половина кофе, и я беру его с собой.

Это относительно небольшой магазин «Барнс и Нобл», ничто по сравнению с огромным магазином в Чикаго, но в нем есть что-то знакомое, и я рада, что мы смогли пойти сюда. В Риверсайде нет местного книжного магазина, и Синди, одна из женщин в книжном клубе, говорила о попытке изменить это. Но на данный момент это наш лучший вариант, и я рада.

Мы с Мари взяли копию «семейной тайны», которую читаем в этом месяце, о том, что пляжный отдых пошел не так, как надо, и это превращается в расследование. Это не мой обычный жанр, но я готова попробовать. Книга, которую мы прочитали в конце прошлого месяца, когда я присоединилась к ней, паранормальное городское фэнтези, и больше подходит мне по скорости.

Но сейчас потеряться в книге труднее, чем обычно. Романтическая фантазия, которая когда-то была приятным бегством от реальности возможного брака по расчету, теперь кажется еще более нелепой. Триллеры и ужасы мне совершенно невозможно читать, это доводит меня до панической атаки. А сладкие романы кажутся слишком слащавыми. Я прохожу мимо полки с книгами в жанре городского фэнтези, рассматриваю названия и подумываю о том, чтобы выбрать одну из них. Это похоже на мир, в котором я могу потеряться, или, может быть, на что-то из научной фантастики, совершенно выходящее за рамки возможного в реальном мире.

Но опять же, возможно, и нет, учитывая, что в эти дни я чувствую себя так, словно нахожусь на другой планете.

Мы проводим еще немного времени, гуляя, прежде чем Мари смотрит на часы и говорит, что нам нужно возвращаться, чтобы не пропустить, как ее дети возвращаются из школы. Она берет еще кофе в маленьком кафе, упоминая, сколько энергии у них всегда есть, когда они возвращаются домой, а затем мы направляемся обратно к машине.

Несмотря на то, что я выпила всего один кофе, я чувствую себя полной нервозности, когда Мари подвозит меня к концу подъездной дорожки. Вид моего дома вызывает воспоминания о том, как шериф Бреди зашел ко мне этим утром, и я снова чувствую это трепещущее ощущение в животе, чувство беспокойства переплетается с ним, пока я не перестаю точно понимать, что чувствую.

Я ему не доверяю? Или меня просто тянет к нему, и я принимаю это за страх? Даже если он меня влечет, нет смысла об этом думать. Он один из последних людей, о которых мне стоит задумываться. Как человек из правоохранительных органов, если он еще не знает о моем прошлом, то довольно быстро узнает обо мне, изучив меня повнимательнее. И наверняка он заметит агента ФБР, который время от времени заходит в мой дом.

В конце концов мне придется сказать правду каждому, с кем я встречаюсь. И никто не захочет иметь дело с тем, от чего я бегу. Любой человек даже с половиной мозга побежал бы в другую сторону.

Говоря о беге…

Я могу придумать один продуктивный способ избавиться от избыточной энергии. Я бегу по подъездной дорожке к входной двери, отпираю ее (кажется, больше никто здесь не запирает двери, но я отказываюсь думать о чем-то еще) и возвращаюсь в свою спальню. В одном из ящиков у меня засунуты пара леггинсов и единственный спортивный бюстгальтер, и я вытаскиваю их, быстро обнюхивая, чтобы убедиться, что они все еще чистые. Я почти не бегала с тех пор, как приехала сюда, слишком боялась, что меня увидят. Но если я собираюсь остаться здесь в обозримом будущем, мне придется начать пытаться понять, как прожить хоть какую-то жизнь.

А пробежка — это именно то, что мне нужно, чтобы успокоить нервы и очистить голову.

Я зашнуровываю кроссовки и иду через кухню к задней двери, ведущей в мой небольшой двор. Вокруг участка травянистого участка размером с открытку стоит деревянный забор с воротами, ведущими к тропе, вьющейся через лес. Я не знаю точно, где она заканчивается, но Мари сказала мне, что это достаточно приличная тропа для прогулок или бега. Некоторые другие жители используют ее, чтобы выгуливать собак или ходить в походы.

Мари предупредила меня о змеях и других диких животных, но, учитывая вечернюю прохладу, я не думаю, что мне придется об этом беспокоиться. Все хладнокровные скорее всего уже попрятались, и я не могу себе представить, чтобы черные медведи подходили так близко к жилому району.

Добравшись до начала тропы, я начинаю медленный бег трусцой, привыкая к ощущению бега по неровной поверхности и снова двигаясь. В течение последних нескольких недель мои тренировки состояли из нескольких видеороликов по йоге и уборке дома, и, когда я разминаюсь, знакомое ощущение пробежки повышает уровень адреналина.

Я ускоряю темп, испытывая чувство облегчения от чего-то еще, к чему я привыкла, что похоже на меня. Мне кажется, что я слышу звук льющейся воды на близком расстоянии, и я сворачиваю на поворот тропы, которая, кажется, ведет в этом направлении, желая исследовать еще немного.

Осенний солнечный свет проникает сквозь деревья, согревая мою кожу и заливая все красивым золотистым сиянием. Я чувствую, как напряжение покидает меня, и глубоко вдыхаю, мои губы впервые за несколько недель дернулись в настоящей улыбке. Это отличается от того, к чему я привыкла дома, но по-своему красиво, и у меня есть мысль, что можно было бы к этому привыкнуть. Я могла бы сделать это частью своего распорядка дня — бегать по тропе за домом…

Звук отвлекает меня, привлекая мое внимание влево. Это похоже на шелест листьев, а затем почти на тяжелые шаги, доносящиеся из-за деревьев в моем направлении. Мое сердце колотится в груди, адреналин превращается из чего-то приятного в нечто холодное и пугающее, а желудок сжимается.

Я замедляю шаг, глядя налево. Сначала я не вижу, чтобы что-то двигалось сквозь деревья, но потом появляется фигура, кто-то темный и слишком высокий, чтобы быть медведем.

Кто-то следит за мной? Я помню шорох, который иногда слышала ночью возле своего дома, звуки, которые я повторяла себе снова и снова, были