Украденная семья (СИ) - Дали Мила

Как гром среди ясного неба слышатся его речи обидные, на тонкой грани с предательством. Смотрю в бесстыжие глаза мужчины и, к сожалению, не нахожу в них и намека на обман. Еле сдерживаю слезы, а внутри распирает от болезненного чувства использованности.

— Вы… чертовы циники! Гипнотезеры! Колдуны! Разве можно так обращаться с любимыми?

— Нельзя, Юль. Я бы на месте Вадика шею свернул, а так…

— Ты, — перебиваю и на эмоциях размахивая, угрожаю ему рубашкой, — сатана! Дьявольская подделка мужа! Откуда ты вообще взялся на мою голову?!

— Тсс… — прикладывает палец к губам, — хватит ругаться, Алиску разбудишь. — Полностью владея ситуацией, успокаивает, и я вынуждена закрыть рот, хотя желание скандалить все еще коробит душу. Похититель щелкает кнопкой и выключает свет. — Юль, правда не всегда бывает сладкой. Прости.

— Да пошли вы…

С горечью вздыхаю, отворачиваюсь спиной, стягиваю через голову кофту, меняю ее на рубашку.

— Чтобы ты знала и уяснила, копия не я, а Вадим. Твой муж забрал мое лицо. — Переворачивается набок, демонстрируя, как ему плевать на меня обнаженную. — Ложись спать.

Полностью переодеваюсь, возвращаюсь на кровать.

Со стороны может показаться, что мы с захватчиком действительно супруги после двадцати лет брака, которые надоели друг другу до изжоги. Пялимся в разные стороны.

На часах почти три. Мужчина уснул. Не желая больше и минуты находиться рядом, аккуратно перекатываюсь на край, но тут же застываю. Новый муж хищно, быстро закидывает на меня тяжелую руку, резко выдыхает, сгребает к себе. Не отпуская, второй рукой берет одеяло, накрывает меня по шею, сам уткнувшись в мои волосы, продолжает спать.

Хлопая ресницами, рассматриваю тонкие вензеля на стене, и когда в комнате появляются первые серые лучи утреннего солнца, наконец, отрубаюсь.

— Мама!

Звонкий голос дочери заставляет меня очнуться. Открываю глаза, с непривычки озираюсь. Я одна в комнате, Вадима нет. Перевожу внимание на Алиску.

— Что-то случилось?

В отличие от меня, Алиса в бодром расположении духа, припрыгивая, падает на кровать, а я, как профессионал замечаю, насколько красиво ей заплели волосы.

— Хельга испекла морковные печеньки, на!

Со всей детской непосредственностью угощает меня. Забираю круглое печенье и откладываю в сторону, потому что мне хочется его раскрошить на половине, где возлежал похититель. Пусть помучается.

— Доченька, все хорошо?

— Ага, — улыбаясь, кивает, призадумывается, — что случилось с нашим папой? Он какой-то странный.

Ох… ожидаемый вопрос, ответ на который горьким ядом оседает в горле. Как объяснить пятилетнему ребенку, что настоящий папа, с девяносто процентной вероятностью оказался кретином и предателем? А мужчина, разгуливающий по дому и называющий себя отцом на самом деле чужой, взявший нас в заложники.

Растираю гудящие виски, не желая вызывать у Алиски противоречия, собираюсь с мыслями.

— Он слишком много работает, устал, поэтому такой.

— М…я у него сегодня попросила домик для фей, и он обещал купить, хотя раньше говорил, что нет денег.

Пожимает плечами, а у самой глаз-алмаз от счастья. Ради Алиски хочется жить, беру ее маленькие ручонки, заигрываю, чтобы она повалялась со мной еще пять минуточек. Щекочу ее, и спальня наполняется громким визгом.

Дверь в комнату бесшумно открывается, и не сразу я замечаю вошедшего похитителя.

Холодным и мрачным Аидом он замирает возле порога, тихо наблюдает за нашей с Алиской возней. Перекатываю смеющуюся доченьку под бок, вздрагиваю и встречаюсь с пронзительным взглядом мужчины.

Сегодня утром он не притворяется моим супругом, похититель не тронул его вещи, а облачился во все тона черного. Дорогие как с иголочки брюки, рубашку, пиджак. Волосы идеально прибраны. В родном образе он кажется мне настолько чужим, что мороз колючей волной обдает спину. Невольно вспоминаю происходящее ночью. Где были мои глаза, когда я любовалась мужчиной и пыталась найти в нем искорку прелести?

— Папа!

Ничего не подозревающая Алиска подскакивает, желая вырваться из моих объятий и поздороваться с новым отцом, но я удерживаю. Вадим улыбаясь, молниеносно переводит взгляд с меня на Алису.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дочка егозит, ловко выскальзывает, пробороздив жопкой по одеялу, спрыгивает на пол. Огибает постель, растопырив ручки, бежит к похитителю. Кажется, ему непривычно, в смятении мужчина едва касается ладонью макушки дочери, а она со всей непосредственностью обнимает похитителя, вцепившись за края пиджака.

— Алиса, вернись ко мне.

С дрожью говорю, будто моя девочка угодила в клетку ко льву, и каждый необдуманный шаг грозит весьма тяжкими последствиями. Но Алиска не слышит, она довольна грядущим подарком — домиком для фей. Пределом мечтаний, что обещал новый отец.

— Собирайся, Юль. Мы выезжаем через двадцать минут.

— Я не успею, нужно еще переодеть Алису.

— Она останется здесь. Это отчасти деловая поездка и детям там не место. За Алисой приглядит Хельга, можешь не волноваться.

Так спокойно заявляет, просто фантастика. Поправляю его рубашку на своем теле, усаживаюсь ближе к изголовью.

— Я не согласна, ты должен меня понять.

— Понимаю, — благосклонно кивает, — но ничем помочь не могу. Все решено. Жду тебя внизу.

Разворачивается к двери, приобняв Алиску, выводит за собой из комнаты. Как ошпаренная подскакиваю, выбегаю следом, пытаюсь переубедить Вадима. Он непреклонен.

Наспех умываюсь, в детской я нахожу чемоданы, которые доставили из нашей квартиры. Хватаю синие джинсы и светлую вязаную кофту, на макияж времени не трачу, волосы собираю в тугой хвост. Напяливаю башмаки, сверху курточку с мехом.

Громко топая по коридору, верчусь, ищу и зову Алиску. У лестницы сбавляю темп, перебираю ногами по лакированным ступеням. На первом этаже я вижу, как дочь уселась на коленки подле журнального столика и учится оригами. Рядом бездушная кукла Хельга в сдержанном платье. Женщина что скрыла свой возраст за семью печами. На пару с Алиской складывает журавля из бумаги.

— Кхм… — в горле пересыхает и першит от страха, — Хельга, ведь все будет хорошо? Не обманете?

— Не беспокойтесь, Юлия Алексеевна, езжайте.

Выбора мне не оставляют, поэтому с тяжелым сердцем плетусь к толстой бронированной двери, толкаю полотно и щурюсь от яркого солнца. Легкие наполняет свежий воздух, пьянит, манит долгожданной свободой.

Глубоко вдохнув, спускаюсь по крыльцу, искоса наблюдаю как справа, точно два смертоносных исчадия, скованных в портупеи, стоят охранники. Лысые близнецы, повстречавшись с которыми лицом к лицом, можно навсегда лишиться дара речи.

Скрипнув сталью, врата на территорию распахиваются, а по ту сторону я вижу тот самый черный джип и Вадима. Обнимаю себя руками покрепче, будто от этого мне станет легче. Знобит.

— Прошу прощения, но ты говорил, чтобы я признала в тебе мужа? И в то же время ты рассекаешь по городу на авто запредельной стоимостью…

— Спектакль начинается с воскресенья, — отрывает мне переднюю дверцу, — а пока можем себе позволить комфорт, пусть и без номеров.

Он обходит машину и занимает место у руля, заводит мотор.

— Куда ты меня везешь?

— Скоро узнаешь.

— Боюсь представить…

Вздыхаю.

— Все не так плохо, как ты себе вообразила.

Не сводя глаз с дороги, Вадим касается моей руки, сжимая в ладони, укладывает на свое колено. Еле уловимо поглаживает. Я никак не могу перебороть внутренние протесты, одергиваюсь от мужчины как от раскаленной плиты. Прячу руки в карманы курточки. Вадиму неприятно, но он молчит.

Отворачиваюсь и вижу центральные улицы, привычный маршрут. Мы проезжаем местную администрацию, а напротив не уступающая помпезности возвышается адвокатская контора. С такими же колоннами на входе и позолоченным кованым забором.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Самая провокационная фирма в нашем городе и мне не понаслышке известен ее директор — Марк Лютольф. Молодой и наглый адвокат, кость поперек горла у каждого прокурора. Этот человек не проиграл ни одного суда, к нему за помощью обращаются отъявленные авторитеты, темные финансисты, люди, не знающие слова закон. Только зачем мы явились сюда с Вадимом?