Украденная семья (СИ) - Дали Мила

Я дико волновалась, да и Вадим тоже, но согласилась ослепнуть всего на одну ночь и поддаться воле чувств. То, что мы испытали тогда действительно ни с чем не сравнимо, и я сгорала, умирала до самого утра, позволяя сильным рукам овладевать мной везде.

Отдала себя на милость, а после… забеременела. Узнав о положении, Вадим сначала растерялся, но не отказался от нас. Мы сыграли свадьбу, как положено с выкупом, родственниками и тамадой.

Создали ячейку общества и полностью погрузились в быт. Как все. Близость, конечно, присутствовала и уважение, но огненная страсть и буря остались той ночью в отеле.

И я ни о чем не жалею, замечательно понимаю, конфеты и букеты длятся не вечность, а все, что сейчас мне говорит вот этот самый человек — вранье! Поэтому…

— Ты врешь! Специально настраиваешь меня против мужа.

Лучшая защита — это нападение тем более после услышанных подробностей. Кто знает, что он сделал с настоящим Вадимом? Может, пытал и клеймом раскаленным выбивал из него подробности. Копия хочет с помощью нас уйти от правосудия, стало быть, он занимается страшными, ужасными делами, за которые грозит решетка.

— Возможно, — как Чеширский Кот улыбается, на меня не смотрит, — а, возможно, и нет. У тебя родинка на правой половинке, Юль. — Подмигивает. — Из двух вариантов Вадим постоянно выбирал деньги…

— Ах, ты… — краснея, рефлекторно хватаю свой зад.

— Жду тебя в спальне.

Он выходит, и плотно закрыв дверь, шагает по коридору. С руками в боках метаюсь из стороны в сторону, искоса поглядываю на душевую кабину. Запираюсь изнутри дверцу, уговаривая саму себя, раздеваюсь, осторожно толкаю стеклянную сворку, кое-как справляюсь с замысловатыми краниками.

На полках рядом нет ни одного средства для женской гигиены, только флаконы захватчика, весьма хорошего качества. Сказала бы даже неприличного. Я специалист в этой области и в курсе. Никогда прежде мои трусы не стирались шампунем с шоколадно-терпким ароматом, за восемь тысяч рублей. Теперь могу себе позволить.

Оставшись наедине, злюсь, извергаю брань не хуже любого мужика со стройки. Отжимаю и вешаю белье на краник, смываю с себя пену, встряхиваю волосами. Наспех вытираюсь полотенцем, снова натягиваю джинсы и свитер, трусы прячу в кармашек.

Выдохнув, настраиваюсь, как на погибель топаю из ванной, по пути заглядываю к Алиске. Дочка спит. Обычно сон у нее крепкий и без будильника может проваляться до одиннадцати, но я намереваюсь солгать похитителю и убраться из его лап подальше при первом удобном случае.

Замираю возле проклятой двери, топчусь, никак не могу перебороть себя и шагнуть добровольно.

— Ю-юля-я.

Железно и холодно произносит мужчина по ту сторону, будто зверь, учуяв меня с расстояния. Дрожащей рукой открываю створку. Вадим расположился на большой кровати, роскошной, застеленной дорогим атласным бельем, под стать его самомнению. Похлопывая, жестом указывает лечь с ним рядом.

Взволнованно перебираю пальцами, напрягаюсь, медленно подхожу и укладываюсь с самого края. Отворачиваюсь.

— Ты будешь изображать мою жену перед всеми родственниками и знакомыми. Просто жить как жила раньше. Но перед этим я отвезу тебя в место, где работал твой непорочный супруг, и тогда, быть может, ты перестанешь его идеализировать.

— В гараж?

Усмехаюсь.

— Не-а, — парирует. От неожиданности затихаю, когда мужчина касается меня и силком разворачивает. — Вадик, одна из рядовых шестеренок в огромной системе, которую создал я. А дальнобой, это легенда, чтобы не впутывать тебя и посторонних людей в сомнительные дела.

— Хорошо.

Со стороны могло показаться, что я легка не подъем, ведь не раздумывая соглашаюсь.

Забываюсь и снова впиваюсь глазами в милые черты, до дрожи любимые и родные. В улыбку, губы, которые я целовала. Предел мечтаний, на полном серьезе. Лучшая вариация супруга из тайных фантазий, жаль сущность его чужая.

Вадим замечает, как я зависла, рассматривая его грудь и шею. Он улыбается, щелкает мне возле носа.

— Собралась в одежде спать?

Поддельным тоном говорит, а я снова возвращаюсь в суровую реальность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да! Все мои вещи остались в квартире.

— Их привезли, но разберут только завтра.

— Хочешь сказать, вы рылись у меня по шкафам?

— У меня по шкафам, Юль. Я платил Вадику деньги. — Тяжело выдыхая, проводит по моим волосам, задевает лицо. — Возьми рубашку любую, какая понравится.

Искусный змей так близко. Он широко улыбается, и я вижу его зубы. Они белее и ровнее, чем были у мужа. Еще одно отличие.

— И так сойдет.

Отмахиваюсь, тянусь за покрывалом, чтобы хоть как-то защититься.

— Не капризничай…

Низко, бархатно шепчет, запрокидывает руку назад и выключает бра, оставляя комнату в полумраке лунного света. Возвращаясь, терпеливо и плавно снимает с меня одеяло, обжигая ладонью мое бедро.

Глава 7

Соблазнительно лаская, сокращает между нами расстояние до непростительного. Пьянящая волна жарким эхом проносится от макушки до кончиков пальцев на ногах, распаляя, вовлекая в опасный сценарий, который выбрала не я.

С губ срывается тихий стон, когда родные и одновременно чужие прикосновения властно и требовательно обхватывают меня за шею, давят, заставляя приоткрыть рот. Вся напрягаюсь, струной вытягиваюсь, царапаю ногтями гладкую атласную простыню, а похититель смотрит глазами моего мужа, внимательно изучает неотрывно, до умопомрачения.

Слабо подрагиваю, скольжу ногами по белью, пытаюсь отвернуться, но мужчина не оставляет шансов в этой неравной схватке. Он согревает меня в объятьях, наши губы так близко, что я невольно вбираю в себя его кислород влажный, приятный. Вдыхаю терпкий, искушенный аромат кожи и замираю, когда мужчина целует. Нежно, вкусно и мало, лишь в уголки губ.

— Хочешь, я сделаю так, что ты вспомнишь меня, Юль? Как тогда ночью… в отеле… Ты поверишь мне…

Тихо шепчет только для нас двоих, но его слова будто оглушают.

— Что ты сказал?

Не отвечая, он еле заметно улыбается, отводит взгляд в сторону, как массажист ползет рукой по моему позвоночнику, щупает, задерживается ниже копчика. С нажимом заныривает в карман джинс и ворует оттуда мои постиранные трусы. В удивлении приподнимает бровь, отстраняется, валится на спину. Снова включает бра, с интересом растягивает в руках зеленые стринги.

— Отдай!

Возмущаюсь, кидаюсь, чтобы забрать интимную вещь. Но Вадим, конечно, сильнее. Крепко держит в кулаке тонкое кружево. Сгорая от позора, становлюсь перед ним на четвереньки, порываюсь ближе, Вадим отводит руку в сторону.

Нервно сдуваю с лица выпавшую прядь волос, сама того не замечаю, как запрокидываю ногу и усаживаюсь на мужчину сверху. Ерзаю, не прекращая попыток вернуть краденное, но вдруг останавливаюсь, ощущая некое…

— Ой… у тебя там…

С запалом округляю глаза, чувствую, как щеки заливает румянцем.

— Это нормальная мужская реакция Юль.

Вспыхиваю, потею, корявисто слажу и плюхаюсь рядом. А Вадим сморит, перебирая в ладони мои трусы.

— Я лучше рубашку надену. — Дабы развеять звенящую тишину соглашаюсь, робко двигаюсь к массивному шкафу, распахиваю створку и вижу с десяток одинаковых белых рубашек, идеально отглаженных. Беру одну и, обернувшись, опять встречаюсь с простреливающими карими глазами и невозмутимым лицом. — Не смотри.

— Так говоришь, будто я тебя голой не видел.

Хладно и спокойно отвечает, подкидывая вверх стринги.

— Не видел.

Мужчина цыкает.

— Накануне той ночи я прилетел из другой страны после заключения сделки с партнерами. В офисе, куда мы с тобой завтра поедем, я встретился с Вадиком, которого, между прочим, знаю намного дольше тебя. Мы сидели друг напротив друга и обсуждали стратегию его появления под моим именем в фирме конкурентов. Но это не так важно сейчас. Я заметил, что Вадим переписывается с кем-то и приказал отдать мне телефон. — На секунду замолкает и делает глубокий вдох. — Это была ты, Юль. Я… я просто назвал цену, а Вадик, не раздумывая, согласился…мне очень жаль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})