Ольга Орлова - Стеклянная невеста

— Что с тобой? — встревоженно спросила Таня.

В этот момент зазвонил телефон. Я схватила трубку и услышала спокойный голос Графа:

— Здравствуй, Света. Ты где находишься?

— Доброе утро… Как где? Дома, в общежитии. А ты думал?..

— Ничего я не думал, — резко перебил он. — Мне только что Серега Митрохин звонил насчет Матвея… В общем, чтобы ты не думала насчет меня…

— Матвей утонул? — вдруг вырвалось у меня, и та долгая пауза, последовавшая за моим вопросом, лучше всяких слов подтвердила, что недавний сон оказался вещим…

Глава 64

МЕНЯ БРОСИЛИ

На мосту, в том месте, откуда Матвей прыгал в воду в моем сне, было много народу. Затрудняя движение машин, у бордюра стояли несколько машин милиции, «скорая помощь», еще какие-то. К последней, черному «Мерседесу» Графа, уткнулась и я своим бампером. Я еще не знала, зачем приехала, но и я, и Граф, пригласивший меня, видимо, считали это необходимым.

Я еще находилась под впечатлением того, как точно трагедия была предсказана моим сном, и — недаром моей подружкой была психолог — все это пугало меня даже сильнее самого факта смерти. Неужели это я сама? Неужели я сама затеяла все это только ради мести? Не сознаваясь самой себе, обманывая саму себя, привела события к такому концу?

Я положила голову на руль и смотрела сквозь лобовое стекло, как движутся по тротуару размытые тени людей. Дождь продолжался который уже день, плакало небо, воздух, как и стекло, был залит небесными слезами, и я сама чувствовала, что не могу сдержать слезы.

Подошел Граф и тихонько постучал пальцем в закрытое стекло передней дверцы. Граф предусмотрительно ожидал меня с зонтом. Свой я, конечно, опять забыла. Я стала выползать, Граф осторожно помог мне и, продолжая поддерживать за руку, повел сквозь ненастье к лежащему на асфальте длинному, укутанному в кусок брезента предмету. Я со страхом ожидала, когда отбросят материю. Граф что-то сказал ближайшему милиционеру, тот нагнулся и отогнул угол брезента.

В последний момент я зажмурилась, но превозмогла себя и посмотрела вниз: намокший и ставший темным чуб закрывал лоб, а оба серых, как небо, глаза Матвея, казалось, что-то пристально высматривают среди темных, низких облаков, которые ветер очень быстро гнал в сторону центра Москвы.

Я заплакала и, не сдержавшись, прижалась лицом к груди Графа. Он осторожно погладил меня по плечу:

— Не плачь, это был его выбор.

— Нет, это я виновата, я его подтолкнула, — всхлипнула я.

— О-о! Света! Вы что же, были знакомы с Бездомным? — услышала я знакомый голос лейтенанта Митрохина.

Я снова всхлипнула, но ответить не успела.

— Нет, что ты, Серега, — убедительно сказал Граф. — Это она его случайно вчера увидела в клубе, а сегодня — видишь. Вот женские нервы и сдали.

— Это правда, Света?

Я кивнула и снова всхлипнула. Получилось по-детски.

— Пойдем, я тебя отвезу, — предложил Граф.

— Я на машине, — ответила я. — Сама как-нибудь доеду.

Он не настаивал. И вообще, хотя Граф и старался вести себя так, словно бы вчерашнего в помине не было, все же я чувствовала перемену в нем. Он был вежлив, но как-то холодно вежлив. Впрочем, это понятно, учитывая, как мы вчера с ним расстались. Я действительно хотела побыстрее уехать. Я посмотрела на его руку и вдруг поймала себя на том, что желала бы еще раз ощутить его объятие. Мне было так одиноко в этот миг, так невыносимо тяжело!

— Пойдем отсюда. Если не возражаешь, проводи меня до машины.

Надо было пройти метров пятьдесят. Мне хотелось, чтобы это расстояние стало больше. Я уже жалела, что отказалась от его предложения подвезти меня. Мы медленно шли под шелест дождя, оседавшего на ткани зонта, наши шаги мрачно шлепали по мокрому асфальту.

— Ты и в самом деле хочешь уйти из клуба? — спросил Граф.

— Да, Юра. Институт я закончила, пора определяться с работой по специальности.

— Мы все будем по тебе скучать.

— Это же не навсегда. Я буду иногда заезжать в клуб. Он покачал головой.

— Нет, Света. Я думаю, ты больше никогда не приедешь в клуб. Я думаю, больше мы с тобой никогда не увидимся.

У меня защипало в глазах. Мы как раз подошли к моей машине. Он открыл дверцу и помог мне забраться внутрь. Я взглянула на него снизу вверх и попыталась улыбнуться.

— Все-таки ты мне позвони, если настроение будет.

Граф улыбнулся, кивнул, захлопнул дверцу и пошел прочь.

Таньки опять не было. И это к лучшему. Сейчас я была не в состоянии рассказывать ей свои приключения. Прошла к себе в комнату, села на кровать. Вспомнив, что всю дорогу хотела кофе, тут же вскочила и включила чайник в розетку. Вновь села и, закусив губу, с недоумением оглянулась по сторонам. Здесь, в этой комнате, я прожила больше двух лет. Целых два года! Продолговатая комнатка, похожая на пенал. Нет, на келью, где должны витать знания и, как говорят, привидения. Царапины и номера телефонов на обоях, репродукция Ренуара, часы-будильник на тумбочке, кипящий чайник. Значит, он меня бросает. За измену. Великолепный Граф оскорбился, гордо повернулся и пошел к своим кискам. Меня отбросили, как перчатку. Ну и проживем без вас, одни.

Я выпила кофе и прилегла на кровать. Закинула руки за голову. Хотелось забыться, но какой тут сон? Вот и кофе выпила… Но как же все-таки дальше жить? Жить с этой болью, от которой цепенеет все тело? И мучительное бессилие что-нибудь сделать, что-нибудь изменить… Внезапная тоска навалилась бетонной плитой, словно грузовик наехал. Я чувствовала себя ненужным хламом, ненужным мусором, ненужным утилем… Я лежала не во сне, в забытьи. По моему телу пробегала дрожь от прикосновения несуществующих рук… Это был сон при свете дня, сон после крепкого кофе, сон наяву… Я внезапно подумала, что с того времени, как Граф закрыл за мной дверцу машины, ни разу не вспомнила о Матвее. Словно бы смерть его закрыла последнюю страницу книги, дочитанной много лет назад, — книга дочитана, обложку забыли закрыть. Но Граф, Граф!.. Что же нам с ним делать?

Глава 65

ПОБЕДА

Дверь мне открыл Петр Иванович, как раз вышедший покурить на свежий воздух и кстати заметивший меня. Посетителей еще не было, час был ранний, это я подгадала специально.

— А у нас тут слухи, слухи… Неужто ты и в самом деле решила нас покинуть, Светочка?

— Еще ничего не решено, Петр Иванович, — загадочно усмехнулась я, — и пошла своей обычной походкой, уверенно ставя ноги, словно бы топча всех мужчин с их предательствами, непостоянством и бесстыдством, а теперь — и свое собственное самолюбие.

Зашла в гримерную. Еще было рано; большая комната, ставшая за эти месяцы столь мне привычной, сейчас пустовала. Лишь Шурочка копался в ящичке своего столика. Бросив взгляд в мою сторону, он быстро выпрямился, встал и пошел ко мне, издали протягивая руки.