Люсьен Гольдберг - Скандалы

– Ну, тебя и понесло! Есть такой сейф? Нива отмахнулась.

– Да не знаю. Но это имело бы хоть какой-то смысл, да?

– Ага.

– Так что я притворилась, будто слегка сдвинулась по фазе, и он начал отступать. Он сказал, что ему пришлось взять деньги. Это объяснение меня не устроило. Видя, что он перепуган, я ощутила прилив сил и тогда выжала из него все.

Нива рассказала Кик всю историю о деле Марии Лопес и Кико Рама.

– Вот почему ему и понадобились мои деньги. Чтобы газета не дала ему пинка в зад.

– Знаешь, Нива, тут что-то не так... какая-то фальшь. Не в сговоре ли он с этой девчонкой?

– Ох, Кик, ты чертовски умна. Именно так, он признался. Он работал на пару с этой шлюхой в этом грязном деле. Она все время провоцировала Кико Рама. И, в сущности, сама спрыгнула с балкона. Но мало того. Обычно Ирвинг проводил время со шлюхами, когда бывал в Лос-Анджелесе. Там он и встретился с ней, он не хотел мне говорить, но запутался и попал в капкан.

– Ну и дешевка! – сказала Кик, испытывая к Ирвингу Форбрацу острую ненависть. – Расскажи мне еще об Ирвинге и об этой Лопес. Похоже, у него возникли большие неприятности после стычки с британцами.

– Верно. Он не может дотянуться до нее и поэтому вообще остался не у дел.

– Да, со звездами порой такое случается, – заметила Кик. – Такие, как Лопес, нарочно компрометируют их, а потом продают свои истории кому попало, а в суде их показания звучат более чем убедительно. Как правило, эти бедные знаменитости предстают перед судом, даже не догадываясь, что их подставили. Но если бы даже и знали, это не мешает прессе компрометировать их. И все это делается при содействии таких подонков, как Ирвинг, который умеет манипулировать средствами массовой информации.

– Мерзко, да? – тихо сказала Нива. – Но сейчас его беспокоит одно – то, что девчонка ведет двойную игру и обвела вокруг пальца и его, и англичан.

– А что же Ирвинг? Медсестра сказала, что он пытался убить тебя. Так что же он сделал? Попытался отнять нож?

– О, нет, – улыбнулась Нива, опять ложась на подушки. – Я положила нож, когда он стал рассказывать мне эту историю, считая, что если заставлю его разговориться, то получу куда более надежное оружие, чем старый тупой нож.

– Да, информация – это сила, – улыбнулась Кик.

– И самая надежная.

– Но как же ты сюда попала?

– Ах, это? Я не успела разобраться с ним. Я хотела, чтобы он признался в измене, о которой он и рассказал подробно, но уклончиво. Однако он не назвал ее имени. И вот тут мы стали орать друг на друга. Должно быть, кто-то услышал. Когда появилась служба охраны дома, я истерически вопила и рыдала. Ирвинг ругал меня площадными словами. Я сказала охране, что он угрожает мне, поэтому они доставили меня сюда, где ему до меня не добраться.

– Ты можешь перебраться ко мне, – снова предложила Кик.

– Спасибо, Кик, не могу сказать, как много значит для меня твоя помощь. Но сейчас мне лучше здесь. – Она показала на поднос с едой. – На полном пансионе, верно?

Кик улыбнулась. Она отлично понимала Ниву и не осуждала ее: когда ей приходилось спать в старой спальне Лолли, у нее мурашки по коже бегали.

Обе повернулись к дверям, увидев медсестру. Та взяла поднос и улыбнулась Ниве.

– Только что в отделение звонил доктор Джекобс; он просит вас остаться здесь на весь уикэнд, миссис Форбрац. Вы себя лучше чувствуете?

Нива кивнула. Едва медсестра вышла, она шепнула Кик:

– Старый добрый доктор Джекобс. Я рассказала ему обо всем, и он опекает меня. Он тоже терпеть не может Ирвинга.

– Кое-что начинает проясняться, – сказала Кик и прошлась по палате. – Слушай, Нива, ты всерьез считаешь, что способна разрушить имидж Ирвинга?

Подумав, Нива покачала головой.

– Я не могу этого сделать, Кик. Мне это внушает отвращение. Может, у меня и хватило бы сил, но мне мерзко копаться в грязи лишь для того, чтобы компрометировать Ирвинга.

– Этим могу заняться я, – предложила Кик с видом заговорщицы.

– Что ты имеешь в виду?

Кик подошла к кровати и взяла Ниву за руку.

– В этой истории есть все, что надо, Нива. Секс, преступление, известный юрист, он же литературный агент, которого все не выносят. В ней просматривается работа рэкетиров, наживающихся на знаменитостях. Я готова взяться за это, но мне нужна твоя помощь.

– Но я толком ничего не знаю, Кик, и не могу доказать того, что мне известно.

– Это и не нужно. Только направь меня по верному следу, а уж я найду тех, кто все докажет. Я расскажу тебе, с кем Ирвинг крутил роман, если ты будешь работать со мной в одной команде.

Нива выпрямилась и застыла.

– Кик, – выдохнула она, – ты знала и не сказала мне?

– Я выяснила это только вчера вечером и собиралась сказать тебе, но то, что случилось, спутало все карты.

– Так скажи! – возбужденно потребовала Нива.

Кик выложила ей то немногое, что знала о Бэби Байер, но и этого оказалось достаточно, чтобы Нива побагровела от гнева.

– Я ее видела, – сквозь зубы процедила Нива, – когда была с Джеффри в „Мортимере". Не удивительно, что она так странно вела себя, услышав мое имя.

– Да, а что с Джеффри? Ты ему рассказала обо всем этом? – спросила Кик, снова садясь на стул.

Нива отвела глаза, явно смутившись при упоминании Джеффри.

– Нива? Что с Джеффри? – спросила Кик.

– Я звонила ему вчера вечером. Он зашел навестить меня, ну и... – Она взглянула на Кик и чуть улыбнулась. – Мы были одни, проговорили несколько часов и... ну, ты понимаешь...

– Нива, – изумилась Кик. – Ты и Джеффри?

– Мы вдруг поняли, что всегда были немного влюблены друг в друга, а это потянуло за собой другое.

– И вы занимались этим здесь? – удивилась Кик, делая вид, что поражена поведением Нивы, но втайне восхищаясь ею. Именно это сейчас и было нужно Ниве, а Джеффри, конечно, очень мил. В последнюю неделю, наблюдая, как он носится по квартире Лолли, она и сама испытала к нему безотчетное влечение. – На больничной койке шириной меньше метра? Ты же могла себе шею сломать!

– О, нет, – серьезно возразила Нива. – Это совсем безопасно, когда мужчина сверху. Это было просто прекрасно!

Легкий стук в дверь заставил их замолчать.

– О, Боже! – шепнула Нива, запахнув открытую ночную рубашку. – Он сказал, что придет утром. Как я выгляжу?

– Сияешь, – сказала Кик, широко улыбаясь. Джеффри Дансмор вошел в палату с огромным букетом роз, ошеломив их. На нем были черные брюки, черный кашемировый свитер с высоким воротом и изумрудно-зеленый замшевый пиджак. Его густые черные волосы блестели в лучах утреннего солнца.

– Доброе утро, леди, – улыбнувшись, сказал он.

– Доброе утро, Джеффри, – ответила Нива, и глаза ее увлажнились.