Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Моника, ты сумасшедшая! Это же мой брат Дэвид к тебе так подкатывал, и ты его назвала кретином!

— Девочки, клянусь, это была моя самая большая глупость в жизни, но она того стоила!

— С ума сойти! Он что, согласился?

— Нет, он сказал «Исчезни», представляете? И тут же забыл о моем существовании! Такого со мной ещё никогда не было!

— Какой хам! Девочки, может, он слепой, и нашу Монику не рассмотрел?

— Или, наоборот, стеснительный, и ты его в краску вогнала?

— А может, у него здесь бабушка в санатории лечится, и ему не до знакомств. Тут много стариков.

— Или он гей! Да скорее всего!

— Девочки, я всё про него разузнаю! Меня он страшно зацепил! Мне кажется, он модель или актер, поэтому холодный, ну прямо айсберг! И такой твердый во всех смыслах, что хочется потрогать! Господи, а какие у него глаза… Синие-синие, как летнее небо над Корсикой! А кожа! Облизала бы всего, а потом отдалась! Нет, он не может быть геем, это несправедливо!

— Где вы его видели?

— Что?

Я и сама не заметила, как встала из-за столика и повернулась к девушкам.

— Парня, о котором говорили? Вы видели его в городе, я правильно поняла?

Незнакомки озадаченно переглядываются между собой, а затем удивленно смотрят на меня:

— Вы серьёзно, девушка? — весело ухмыляется блондинка, пока я замерла в ожидании ответа.

— Да, серьёзно.

— Зачем он вам? — хмурится она, а мое сердце во всю кричит, что это Ангел, и он здесь!

— Мне кажется, я его знаю.

— Поверьте, вам только кажется. Мало ли в Италии красивых парней?

Девушки за столиком смеются, а я неожиданно твердо настаиваю:

— Просто скажите название гостиницы, если не соврали. Ведь это не трудно?

Но блондинка не сдается и легко возвращает вопрос:

— Ну, допустим не соврала. Он актер?

— Нет.

— А кто?

Не думаю, что им действительно важно это знать. Да и я могу ошибиться, и парнем окажется вовсе не Адам.

— Он.… каскадер, снимается в Голливуде.

— А имя назовете? Вы сами слышали, я обещала подругам всё о нем разузнать. Без имени не скажу!

— Алекс.… Винченцо.… У него много имен, но для меня он Ангел.

— Офигеть! Девочки, клянусь, это похоже на правду! А вы что же, хотите автограф получить? Будьте готовы, что он вас даже не услышит. Вежливостью от него и не пахнет!

— Да, автограф. Вдруг повезет.

— Ну, успеха! — с сомнением смеется девушка, однако гостиницу называет и даже говорит, как к ней пройти.

Я одеваю Вишенку, накидываю на себя плащ, и мы выходим из кафе. Сначала идём, а потом бежим. Гостиница «Вилла Аморе» располагается через несколько узких улочек от кафе, но мы никак не можем ее найти! Но наконец-то я вижу неброскую вывеску на фасаде двухэтажного здания и открываю дверь в небольшой холл.

С замиранием сердца спрашиваю у консьержа, остановился ли у них Адам Санторо? Высокий молодой мужчина, мне очень нужно с ним встретиться!

— Извините, девушка, но мы не делимся личной информацией постояльцев. У нас здесь разные личности останавливаются, встречаются среди них и публичные. В прошлом веке ночевал сам Марчелло Мастрояни! — отвечает мужчина лет шестидесяти, не показывая и намеком, что слышал фамилию Санторо. — У нас даже сохранилась его благодарность отелю, показать?

— Нет, спасибо.

— А жаль. Пожалуй, я мог бы даже вспомнить, с кем он тут остановился. Но это не наша с вами история, не так ли?

— Вы правы. Не наша, и я могла ошибиться.

На моем лице наверняка отражаются все чувства, потому что мужчина вдруг интересуется:

— А кем вы приходитесь этому молодому человеку? Возможно, я все же смогу вам помочь.

Я мгновение медлю с ответом. Мне вдруг кажется, что случившееся в храме Бергамо — сон. Священник, люди, Адам и наши с ним слова клятв.

Но это не так, иначе бы мы с Марией сейчас не стояли здесь. И обручальное кольцо на руке тому свидетельство.

— Жена.

— Мы с мамой живем в санатории «Лазурный грот», — громко помогает Вишенка. — И мы — Санторо, так все говорят, я сама слышала!

— Шутница! — подмигивает дочери мужчина и кивает мне. — Ваш муж спрашивал меня именно про этот санаторий. Но кажется мне, что вы разминулись. Они ушли.

— Они?

— Да, он был с отцом, насколько я понял.

— Спасибо!

Мы выходим из гостиницы и торопливо возвращаемся к побережью. Я даже не думаю взять такси — рядом не видно свободных машин, а телефона у меня нет, и мы с Марией снова бежим по улочкам Ольбии.

Мои волосы растрепались, а щеки раскраснелись, когда, поднявшись на каменную террасу, я наконец замечаю на фоне моря высокую и стройную мужскую фигуру, которую мне никогда не спутать с другой.

— Адам.… Адам!

Он слышит мой голос и тут же оборачивается. Я замедляю шаг и шумно дышу. Жадно смотрю на него, словно мы не виделись год.

Короткие темные волосы успели слегка отрасти, с красивого лица исчезли следы драки, но главное — это глаза Ангела. Невероятно-синие и пронзительные, они находят меня, и сердце замирает в груди, чтобы тут же забиться с новой силой.

Адам видит меня и вдруг улыбается. Так счастливо, показав породистые ямочки, что захватывает дух.

Я тоже улыбаюсь ему и плачу сквозь слезы радости. Подбежав, обнимаю его, целую в щеку, встречая тепло рук и твердость сильного тела. Защиту, которую он мне всегда дарил.

— Слава богу, ты жив! Как я рада!

— Здравствуй, Соле. Я тоже по тебе скучал.

— Я больше!

Адам смеется. Невероятно, но я слышу его негромкий смех. Поднимаю лицо, чтобы что-то сказать, но он целует меня в губы, оставляя все слова на потом. Жадно притягивает к себе, не давая смутиться и не стесняясь людей на террасе. Проводит ладонью по моим волосам, и этот поцелуй на самом деле лучше всяких слов и жарче любых признаний.

— Да, это ты. Другой такой нет. Больше не пугай меня так, что не захочется жить. Никогда, Ева!

— Не буду.

Вишенка стоит рядом, раскрыв рот, и Адам садится к ней, чтобы взять ее руку в свою и сжать в ладони.

— Привет, миа белла. Ты сегодня прекрасна, как никогда. Я знал, что платья тебе больше к лицу, как и улыбка. А руку обязательно вылечим, но уже дома. Я вас с мамой забираю отсюда, вы теперь мои. Надеюсь, ты не против?

— Значит, ты правду тогда сказал? — спрашивает дочка, распахнув глаза. — Когда мы ехали на мотоцикле.

— Правду. Мне некуда идти, только к вам. И так,