Пари - Айя Субботина

и пока ищу ключи — прислушиваюсь, нет ли шагов за спиной. Просто удивительно, как люди могут быть настолько беспечными, что на двери их подъезда нет даже элементарного кодового или магнитного замка, про цивилизованный домофон с камерой тут, наверное, даже не слышали.

Заскакиваю внутрь, оперативно, меньше чем за секунду, запираюсь на все замки.

И только после этого перевожу дух.

На самом деле, я очень испугалась. Да у меня перед глазами почти что вся жизнь пронеслась. Мало что ли в интернете страшных историй о том, как с виду приличные люди и отцы семейств убивают и насилуют женщин? Егор, конечно, никогда не подавал признаки скрытого садиста, но может просто потому, что и я смотрела на него глазами безмозглой влюбленной рыбки?

Когда пытаюсь стянуть пиджак и блузку, то чувствую неприятную тупую боль в том месте, где он меня схватил. В отражении в зеркале там уже красуется выразительное красное пятно, как в детстве, когда мой какой-то далекий непонятно в каком колене брат, решил показать, что такое «крапивка». Только вот этот «подарочек» от Егора уже завтра превратится в ужасный синяк.

Мой телефон вибрирует входящим сообщением как раз в тот момент, когда я мысленно посыпаю голову своего ненормального бывшего всем известными мне ругательствами.

Кэт: Как ты там? Как дела с ретроградными возвращенцами?

Кэт: Порадуй меня и скажи, что ты уже раздала всем на орехи!

Я на удивление очень рада ее сообщениям. Мы не списывались целую неделю, но мне хотелось ей написать. Пришлось бить себя по рукам, что я и так слишком нахально навязываю свое общение практически незнакомому человеку. То, что Катя написала сама и именно сейчас, просто праздник какой-то.

Я сбрасываю рубашку с плеча, набираю ее прямо в мессенджере и прижимаю телефон плечом к уху, чтобы собрать разбросанные на полу вещи.

— Привет! — тоже как будто радуется она на том конце связи.

— Ничего, что я звоню? — До меня, как обычно, с опозданием доходит, что у человека могут быть дела. Но я категорически не настроена писать длинные сообщения, которые и близко не передадут всю степень моего негодования.

— Все нормально, сейчас мой мужик кончит, слезет и я вся твоя, детка!

— Эм-м-м… — Представляю всю картину и впадаю в ступор.

— Да я шучу! — смеется Катя. — Шучу! У тебя явно был плохой день.

— Не то слово, — прощупываю стремительно темнеющее пятно на кожу, и морщусь от боли. — Если у тебя есть пара запасных ушей и добрая воля выслушать нытье сестры по несчастью, то я готова открыть тебе душу.

— Только вчера купила пару новых, — продолжает шутить Катя. — Так что давай, сестра, жги!

Я чувствую легкий укол зависти, хотя обычно меня никак не задевает чужое счастье, а тем более — хорошее настроение. Пока я всю неделю разодевалась и держала марафет для мужика, который в итоге даже не посмотрела в мою сторону, она явно не парилась, жила в свое удовольствие и уж точно не придумывала кучу заранее провальных планов, как увести бывшего от его новой офигенной женщины.

Я рассказываю ей всю сегодняшнюю историю, а чтобы не было путаницы, называю «фигурантов» «Скорпион» и «Козел» (по знакам их гороскопов). Никогда не верила в гороскопы, но вдруг задумываюсь над тем, как хорошо они характеризуют обоих — Егор превратился в форменного козлину (хотя, почему превратился, если он был им всегда?), а Лекс стал таким токсичным, что, кажется, если я хорошенько присмотрюсь, то точно пойму, где он прячет свое ядовитое скорпионье жало.

Катя идеальный слушатель. Она почти не перебивает, а если и делает это, то с правильными уточнениями и фразочками, которые нужным образом меня подбадривают, когда я уже готова разрыдаться, заново погружаясь в пучину этого кошмара. Только случайно глянув на часы вдруг понимаю, что присела ей на уши минут на двадцать.

— Боже, прости, — говорю с самым искренним сожалением. — Готова в качестве моральной компенсации подарить тебе хороший гель для душа, чтобы ты как следует отмылась от этого дерьма.

— Я считаю, ты должна обратиться в полиции, — совершенно серьезно говорит Катя. — Знаешь сколько история я знаю, которые начинались вот с таких «разборок по-мелкому»? А знаешь, сколько из них не дошли до настоящих побоев?

— Подозреваю, статистика неутешительная, — мрачно вздыхаю, потому что сама думала примерно о том же.

— Ноль, Вика! Ноль, прикинь! Все они сначала просто хватают тебя, чтобы успокоить, потом просто «случайно» толкают, потом «ты сама напросилась», а потом ты и глазом моргнуть не успеваешь как оказываешься на больничной койке со сломанными ребрами, выбитыми зубами и черепно-мозговой травмой. Это мудачество надо сразу и жестко пресекать! Хочешь, я поеду с тобой? Прямо сейчас.

— Моя ты хорошая. — Я чувствую, как в горле першит искренняя благодарность.

— Я серьезно, Вика. Если ты не хочешь написать заяву, потому что тебе страшно ехать туда одной — я поеду с тобой. И лично заткну каждого мудилу в погонах, который хотя бы заикнется о «недостаточности доказательств».

— Ты святая, — говорю я, офигевая от того, что могу говорить такое действительно искренне. — Но я уверена, что Козел больше не появится. Побоится. Ты бы видела его лицо, когда я всадила в него каблук.

— Хорошо, но мало. Я бы чуть повыше прицелилась.

Мы посмеиваемся, еще несколько минут обсуждая то, как я не растерялась и мой маневр самообороны. Катя еще раз предлагает свою помощь и вытягивает из меня обещание звонить ей сразу же, если что-то пойдет не так.

— Ну а как твои дела? — мягко перевожу фокус разговора на нее. Надеюсь, что ее придурок все-таки осознал, какое сокровище ему досталось и больше не заставляет ее грустить. Судя по голосу — дела обстоят именно так. Ну или по крайней мере не ухудшились.

Катя берет паузу, а потом, шутя, говорит, что мой звонок застал ее как раз в тот момент, когда она меняла свой статус на «все сложно».

— Да в смысле?! — Такой поворот буквально вгоняет меня в ступор, заставляя остановиться с чашкой чая прямо посреди кухни. — Ты шутишь что ли?

— Не-а. Ситуация… как бы это помягче сказать… В общем, оказалось, что бывшая моего парня работает вместе с ним.

Я не сдерживаюсь и произношу вслух то самое слово из шести букв, которое максимально точно подходит для описания этого трэша. Катя охотно поддакивает.

— Правда, он сам признался, — добавляет с некоторой задумчивостью. — То есть, мы просто разговаривали и так получилось. Я терпеть не могу всякие недомолвки, он это прекрасно знает, поэтому сказал, что хотел был честным.