Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени

– Три дня назад он выехал из гостиницы.

– Куда?

– Сказал, что в городе живет его семья. Может быть, перебрался к ним.

– А номер их телефона узнать нельзя?

– М-м-м… Не известно, на чье имя он записан. Попытаюсь, конечно, но…

– Возможно, его уже нет и там.

– Да-да, летит сейчас сюда…

– Ладно, не надо. Как-нибудь обойдусь.

– Надеюсь, уж завтра он выйдет на работу, – процедила старшая сестра.

– Завтра будет поздно… – Задумчиво вытянув губы трубочкой, Кобаси постоял немного и вышел из комнаты.

В шестом часу вечера Уэно стало хуже: он потерял сознание. Было ясно, что конец наступит вот-вот, и Кобаси решил остаться на ночь, поменявшись с терапевтом Кавахарой.

Подкрашенная глюкоза исправно поступала в тело Уэно, но никакого облегчения не приносила.

Еще вчера Кобаси сказал жене Уэно, чтобы она пригласила родственников, но она по-прежнему в одиночестве сидела у постели мужа.

Без десяти минут пять Уэно вздохнул в последний раз и закрыл глаза. Он метался в бреду целых три дня, а умер легко и тихо.

Старушка Тиё не плакала у тела – видимо, разговор с Наоэ подготовил ее. Она просто ходила взад и вперед, не зная, куда девать руки.

Труп обмыли, сообщили о смерти властям. Предстояло отвезти его домой. Но потом решили, что утром Тиё с чиновником из отдела социального обеспечения отвезет покойного прямо в крематорий.

О еде и Кобаси, и медсестры забыли. Только поздно вечером, когда с делами было покончено, они отправились ужинать.

В меню был суп из соевых бобов, жареная рыба, маринованные огурцы. Есть Норико совсем не хотелось, она взяла только огурцов и в соседней лавке купила мандаринов. Она утешала себя тем, что Каваай еще совсем ребенок и не поймет, что с ней происходит.

После ужина Кобаси пришел к медсестрам в комнату, сел на диван.

– Ну вот, – печально сказал он, – все кончено. Вид у него был изможденный. Видимо, напряжение дня не прошло для Кобаси бесследно.

Вздохнуть с облегчением после смерти больного – противоестественно. Но для врачей и сестер – это будни, повседневная жизнь, и теперь они наслаждались наступившим покоем.

– Я так боялся, – сказал Кобаси, – что она догадается об обмане…

– Да, сэнсэй, это нелегко – две смерти подряд. Сначала Исикура, а теперь Уэно.

– Да уж, пожалуй, хватит.

– Куда вы – туда и смерть. Больше, сэнсэй, с вами в паре не дежурю, – сказала Каваай.

– Это ты ее за собой водишь, – невесело пошутил Кобаси.

Неожиданно Норико показалось, что за дверью кто-то стоит.

– Кто там? – Она открыла дверь и увидела Тиё.

– Можно войти? На минутку…

– Вам доктора? Старушка робко кивнула.

– Вы ко мне? – Кобаси встал и подошел к двери. Старушка поклонилась и протянула пакет и коробку.

– Что это?

– Мы причинили вам столько хлопот…

– Что вы, бабушка?! – Кобаси отвел руку с подарками. – Если бы мы могли помочь ему…

– Ну как же? Столько крови перелили! Так старались…

– Не надо.

– Муж был так благодарен! Денег-то у нас нету… Спасибо. – Она поклонилась Кобаси, потом Норико и положила на стол пакет с коробкой.

– Ну что вы, не надо! Да поймите, нельзя! Не за что… – чуть не плача, проговорил Кобаси.

Оставив подарки, Тие заковыляла к выходу, но у порога еще раз остановилась:

– Спасибо вам.

Проводив взглядом ее маленькую сухую фигурку, Кобаси и Норико разом посмотрели на стол.

– Бегала старушка, покупала, – вздохнула Норико.

В пакете оказались хурма и мандарины, в коробке – виски. Фрукты предназначались, по-видимому, медсестрам, а виски – Кобаси.

– Нехорошо получилось, – угрюмо проговорил Кобаси, глядя на бутылку. – Ведь старику-то не помогли.

– Для нее, наверное, расходы немалые, – заметила Норико.

– Совестно брать от нее подарки.

– Она так старалась, хотела сделать приятное. Нет, отказываться нельзя. – Норико подумала, что, если б здесь был Наоэ, он бы не отказался.

– А может, и правильно, что послушался совета Наоэ? – закуривая, пробормотал себе под нос Кобаси.

Было уже почти девять часов. Норико собралась гасить в палатах свет. За окном чернело усыпанное звездами небо. Верно, похолодало.

Тишину в комнате разорвал телефонный звонок. Норико стояла ближе всех к аппарату. Она сняла трубку.

– Алло, Токио? Клиника «Ориентал»? – послышался пожилой женский голос.

– Да.

– Я звоню из Саппоро. Моя фамилия Наоэ…

– Как?

– Я сестра Кёскэ Наоэ.

– Слушаю вас… – У Норико оборвалось сердце. – Что случилось?

– Вчера… Кёскэ скончался…

– Что?! – Леденящий холод охватил Норико.

– Кёскэ умер.

– Умер…

Кобаси и Каваай испуганно вскочили.

– Кто?..

– Он покончил с собой.

Норико слушала, не в силах вымолвить ни слова.

– Утонул в озере Сикоцу…

Норико выронила телефонную трубку и прижала ладони к лицу. Потом медленно, как при замедленной съемке, осела на пол. Трубка соскользнула со стола и раскачивалась из стороны в сторону.

Глава XXII

Когда Норико пришла в себя, то увидела, что лежит на диване, укрытая одеялом.

– Кажется, очнулась!

Совсем рядом возникло чье-то лицо. Постепенно его черты приобрели четкость.

– Сэкигути-сан… – прошептала Норико.

– Ну наконец-то, пришла в себя. – Старшая сестра погладила Норико по голове.

Что-то случилось до того, как она потеряла сознание… Норико попыталась вспомнить.

– Наоэ-сэнсэй?..

Старшая сестра кивнула. Рядом стоят Каваай и Акико с Каору – видно, прибежали из общежития. Все смотрят на нее.

– Да… конечно… Я тоже пойду… – Кто-то разговаривал по телефону. – Да, прошу вас.

Норико узнала голос Кобаси. Она медленно поднялась.

– Тебе лучше полежать.

Норико покачала головой: нет, она встанет.

В комнате ничего не изменилось. На столе – хурма, мандарины, бутылка виски, у стены – шкаф с лекарствами, рядом висит стетоскоп. Под ним – открытый стерилизатор.

– Голова не кружится?

– Сэнсэй умер? – Норико в упор посмотрела на старшую сестру. Та молча опустила глаза. – Почему?..

– Ты должна поехать в Икэдзири, к нему домой.

– Зачем?

– Так велела его сестра.

– Мне?! – Норико подняла голову и снова посмотрела на Сэкигути.

– Она просила тебя взять у управляющего ключ и открыть квартиру.

– Зачем?

– Там письмо для тебя.

– Письмо?..

– Сэнсэй оставил тебе посмертное письмо. Его сестра просила, чтобы ты первой вошла в квартиру и осмотрела ее.

Норико задумчиво смотрела на старшую медсестру, не в состоянии понять, о чем она говорит.

– Алло, это кафедра хирургии университета Т.? Вас беспокоят из клиники «Ориентал». Только что нам позвонили из Саппоро. Доктор Наоэ скончался. Покончил с собой… – Тон у Кобаси был чересчур бодрый и жизнерадостный. – Да… да… В озере Сикоцу, неподалеку от Саппоро. Да… Самоубийство…