Лиз Реинхардт - Двойное дыхание (ЛП)

Я хотела отвернуться, но в его черных глазах читалось отчаяние. Он порылся в заднем кармане и вытащил старый кожаный бумажник. Он достал выцветшую, потертую по краям фотографию и молча передал ее мне.

На ней был тот самый черноволосый мальчик с фотографии Polaroid Джейка. Так что это точно был Саксон. Еще на ней была женщина с черными волосами и глазами, на ее лице была злорадно-сексуальная улыбка. И мужчина.

Он выглядел в точности так, как выглядел бы через несколько лет Джейк.

Огни, звуки и холод ночи — все исчезло. Отец Джейка был на семейном фото с Саксоном? У него был роман? Что это значило?

— Кто на этом фото? — Я слегка провела пальцем по трем уголкам фотографии.

— Ты скажи, — приказал он, и его голос дрогнул.

— Малыш — это ты, — произнесла я. Он кивнул. — Женщина — твоя мать. — Он снова кивнул. — Мужчина — отец Джейка.

Глаза Саксона выглядели опустошенно. Он только покачал головой:

— Не совсем так.

Я вздохнула с облегчением.

— Кто он такой? Дядя Джейка?

Саксон прерывисто вздохнул:

— Этот мудак на фото — мой отец, Бренна. И у него был роман с матерью Джейка. Джейк не знает.

Я крепче сжала фото.

— Мужчина, с которым живет Джейк, — не отец Джейка?

— Нет, — Саксон сунул руки в карманы. — Мама Джейка забеременела от моего отца и вышла замуж за другого, сделав вид, что ребенок того парня.

— Так это значит, вы с Джейком…

— Сводные братья. — Саксон огласил приговор и опустил голову. — Я знаю это уже несколько лет. Клянусь, я старался быть ему хорошим братом. Мой отец никогда не признавал его. Когда он признался в этом, то велел мне присматривать за Джейком. Хотя я просто завелся и все испортил.

Я посмотрела на Саксона, не зная, что сказать. Теперь я знала, как назвать то неопределенное, что появлялось, когда Саксон смотрел на Джейка. Это была любовь.

— Ты скажешь Джейку? — Я снова посмотрела на снимок.

Саксон покачал головой:

— Нет. Я говорю тебе. Вот и все. И я действительно не хочу, чтобы ты говорила Джейку. Это останется между нами.

— Нет, — я топнула ногой. — Нет больше тебя и меня, Саксон. Ты должен сказать Джейку. Вы братья. Он должен узнать. От тебя.

— Почему? Чтобы было больше людей, которых можно ненавидеть. Если я просто его друг, то я не должен напрягать его своими делами. Но если я его брат? И мужик, который его вырастил, — холодный робот, но он рядом и каждое Рождество покупает Джейку чертовы фонарики. Что я скажу ему об отце, который даже не признает его? Будет лучше, если все останется между нами, Бренна.

— Но почему я? — Я поймала его взгляд, в глубоких черных глазах плавала печаль. — Почему просто не сохранил тайну для себя?

— Потому что я знаю, что ты поймешь. — Он протянул руку к фотографии, но когда я протянула ее, схватил меня за руку. Затем провел пальцами по моей коже и, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Он сунул фотографию обратно в бумажник. — Я знаю, что ты видишь во мне хорошее, даже если больше никто не видит этого. Это чертовская редкость. Если бы Джейк не был моим братом, я бы сделал все, что мог, чтобы отбить тебя. Но я уже достаточно навредил ему. Он заслуживает тебя. Я знаю, вы хороши друг для друга. — Саксон запрокинул голову и сделал длинный выдох. — Но это не значит, что я хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я знал, что ты видишь мою заботу о нем, но не понимаешь мотивы. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не полный говнюк.

Он притянул меня к себе еще ближе, и я позволила ему это. Его глаза стали полностью черными от отчаяния.

— Позволь мне обнять тебя. Просто на минуту, Бренна, позволь мне почувствовать себя гребаным человеком.

Я обняла его, а он сжал меня так сильно, что чуть ли не раздавил. Затем зарыл лицо в мои волосы, вдохнул и немного застонал, прежде чем поднял руки, как будто сдавался.

— Иди, — сказал он грубо. — Возвращайся к нему.

Он пошел прочь.

— Саксон, — окликнула я. — Куда ты идешь?

— Мне нужно подумать. — Нечестивая улыбка вернулась на его лицо. — Но у меня это не очень хорошо получается. Так что, наверное, в конечном итоге я напьюсь и подерусь. Держи пальцы скрещенными, чтобы у меня получилось и потрахаться.

Я подняла руку со скрещенными средним и указательным пальцами.

— Ты знаешь, я люблю тебя больше всего, когда ты становишься сукой, Бренна. — Он скользнул в машину и, даже не обернувшись, сдал назад.

Я смотрела ему вслед, пока не осела пыль. И даже не заметила, как подошел Джейк.

— Иисусе, Брен! Ты напугала меня до чертиков! — В его глазах светилось беспокойство. Он снял шапку и провел рукой по волосам. — Скажи мне, если соберешься уехать, ладно? Я даже не буду говорить, что происходит в моей голове.

Я бросилась в объятия Джейка и крепко прижалась к его груди:

— Мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста.

— Все хорошо, Брен. — Он наклонился и нежно меня поцеловал. — Что ты здесь делаешь?

Я смотрела в его серые глаза, на его сколотый зуб, добрую улыбку и любила его таким, какой он был. Я не знала, насколько долго смогла бы держать от него в тайне то, что узнала, но этой ночью я просто хотела быть с ним и наслаждаться моментом.

— Думаю, — солгала я.

— О чем?

— Какой же чудесный, большой сегодня день для нас обоих. Так много всего произошло так быстро, что непросто это осознать. — Это была правда. Я обрадовалась его улыбке в ответ на мое признание.

— Нам хорошо вместе, Брен. — Он посмотрел мне в глаза. — Думаю, дальше будет только лучше.

— Так и будет, — сказала я с таким большим пылом, что даже убедила себя, что между нами не было этой большой лжи.

Я проснулась утром 11 октября раньше, чем должна была. Главным образом, потому что Джейк растянулся на моей кровати, перекинув через меня ногу. Я провела рукой по волосам, вспомнив планы по празднованию моего дня рождения. Торстен пригласил нас всех на обед в знаменитый китайский ресторан, а потом мы пошли бы в музей Метрополитен, который мы с мамой обожали, но не были там с тех пор, как вернулись в Штаты, а Джейк и вовсе никогда не был. Джейк припарковался в начале улицы, пробрался в мою комнату и переночевал со мной, чтобы сделать приятное на день рождения. А теперь ему было пора уходить, чтобы успеть вернуться домой и, переодевшись, приехать обратно, прежде чем мои родители пришли бы разбудить меня.

— Просыпайся, Джейк, — прошептала я.

Он приоткрыл глаз.

— Привет, красавица. — Он притянул меня к своей груди и стал целовать мое лицо и шею.

— Тебе пора идти. Рассвет.

— С днем ​​рождения, — прошептал он.