Фэй Уэлдон - Судьбы человеческие

По мнению сельчан, Нелл жилось весьма нелегко. После школы и по субботам она работала — даже семилетней девочкой она прекрасно отличала полезные растения от сорняков при прополке, умела прореживать морковь своими тонкими ловкими пальчиками гораздо быстрее и лучше, чем взрослые. Она бегала с поручениями и помогала поднести вещи к автобусу, собирала крыжовник — довольно тяжелая работа — не обламывая при этом веток. И при всем том была всегда отзывчива и ни на что не жаловалась. Когда она стала постарше, ее просили посидеть с ребенком или погулять с ним, малыши очень любили ее и вели себя с ней как шелковые. Следует отметить, что заработанные деньги она тратила в магазине мисс Бартон не на лакомства и сладости, не на приобретение какой-нибудь куклы Синди, а на еду: хлеб, сыр, яйца, апельсины, которые затем тащила вверх по холму на свою Дальнюю ферму. Примерно раз в месяц в магазине появлялась Полли, в длинной юбке, улыбающаяся, с пачками денег, и опустошала все полки, но именно маленькая Нелл напоминала ей о мебельном лаке и о моющих средствах. В деревне догадывались, что именно Нелл, а не ее мать, наводит порядок на Дальней ферме, и были правы. Еще одно с детства усвоила Нелл: если тебе не нравится окружающая тебя обстановка, что толку сидеть сложа руки и ворчать или жаловаться, постарайся сама сделать лучше, если это в твоих силах.

Правда, не было у Нелл подруг в деревне — это, конечно, огорчало ее. Есть такие семьи, которые не любят приглашать к себе приятелей их детей — матери не выдерживают шума, крика, возни чужих ребят, хотя их собственные дети иногда ведут себя гораздо хуже. Полли, с ее великодушием и беспечностью, конечно, не относилась к такой категории родителей. Но Нелл все же не решалась пригласить к себе школьных подруг.

— Можно мне приехать к тебе? — часто спрашивала лучшая ее подруга Бренда Килдар.

— Тебе у нас не понравится, — отвечала Нелл.

— Почему же не понравится?

Нелл мычала в ответ что-то невнятное или отмалчивалась, пока, наконец, не придумала, что сказать.

— У нас очень тесно, всегда много народа.

И Бренда больше не навязывалась.

Отчасти то, что сказала Нелл, было правдой.

Теперь, когда Нелл исполнилось двенадцать, она, конечно, знала, что Клайв и Полли на самом деле ей не родители. С другой стороны, она видела, что они любят ее, насколько способны. Надо сказать, что, чем больше Нелл делала для них — наводила порядок, чистила, готовила, зарабатывала, а иногда даже была связной между ними и их товарищами, тем признательнее ей и одновременно зависимее от нее они становились.

— Нелл, ты просто чудо, — говорили они, когда она ставила перед ними на стол какое-нибудь вкусное блюдо, скажем, пряную свинину или лапшу.

— А как насчет жаркого из рыбы по-индейски на завтрак? — Нелл внимательно читала кулинарные советы в газетах и журналах, стараясь приспособить их к бюджету семьи, хотя сама втайне мечтала о воскресных пудингах, разных там омарах, перепелиных яйцах, кремах и бренди! (Мне кажется, она унаследовала отцовский вкус к роскоши). Но она была благоразумна, и никогда не тратила деньги зря.

— Только фунт с четвертью заплатила за все мясо, — с гордостью говорила она, а затем, как бы невзначай, спрашивала: — А Рэйди и Бино приедут вечером?

— Возможно, — неохотно отвечали Полли и Клайв, стараясь держать Нелл подальше от своих темных дел. Надо отдать им должное, они очень хотели, чтобы она выросла честной и «правильной».

— Дело в том, что сегодня на автостраде дежурят полицейские с радаром. И они что-то уж очень активны. Может, стоит позвонить Бино и Рэйди? Не остановили бы их за превышение скорости, а?

— Да, я позвоню им попозже, — обычно говорил Клайв, затем в очередной раз затягивался своей «травяной» сигаретой и обо всем забывал, так что звонить Бино и Рэйди отправлялась Нелл.

— Двигайтесь помедленней на автостраде, если вы собираетесь к нам. Там дежурят полицейские с радаром, — ну, на том отрезке, где указана скорость «сорок», а все автомобилисты мчатся на «семидесяти», вы знаете!

— Спасибо, Нелл, — отвечали те, благословляя тот день, когда шестилетняя беглянка потихоньку забралась к ним в фургон и была привезена ими в долину на Дальнюю ферму. Полицейские, наблюдающие за скоростью, обычно строго проверяли все виды автомашин, водители которых хоть ненамного превысили скорость. Отнеситесь к ним сочувственно, читатель, они еще сослужат нам службу.

Вычисление прошлого

Нелл тоже благословляла тот день, когда она прибыла на Дальнюю ферму, когда наголо остриженная, замерзшая и напуганная, она выпрыгнула из задней двери мебельного фургона в деревенскую тишину и попала под опеку великодушной, хотя и безалаберной, Полли. Она никогда не пыталась узнать, чей она ребенок на самом деле. В восемь лет она решила (как и многие девочки ее возраста, даже у которых свидетельства о рождении подтверждали совсем другое), что она королевской крови, скорее всего, какая-то заблудившаяся принцесса. В девять она уже считала это маловероятным. К десяти годам она пришла к заключению, что кто бы ни были ее родители, в любом случае, это не Клайв и Полли. Она была убеждена, что ее настоящие родители не могли бы жить в атмосфере бездействия, нерешительности, среди переполненных окурками пепельниц, полупустых винных бутылок, рядом с некормленными курами, постоянно достающимися лисам, с невыполненными обещаниями и потерянными возможностями. (Можете быть уверены, что Нелл очень скоро взяла на себя уход за птичником и в результате получала много превосходных яиц, а из яиц можно приготовить бисквиты к чаю, ничуть не уступающие покупным, а всего-то и нужно для этого одно большое гусиное яйцо, мука и сахар, а жира вовсе не нужно).

Итак, все, что было у Нелл от ее прошлого, это какие-то туманные воспоминания и крошечный оловянный медвежонок на серебряной цепочке, внутри которого она много лет тому назад спрятала мамин изумрудный кулон. Нелл спокойно и молча доставала медвежонка и снова убирала его. Она хранила его в потайном месте — у задней стенки шкафа, где покоробилась и отошла фанеровка, и куда едва ли кто-нибудь случайно засунет руку.

По какой-то причине вид маленького зеленого камешка доводил ее до слез — с ним были связаны смутные воспоминания о шелковом платье, нежном голосе и улыбке, ну и что из этого? Какое-то чувство вины приходило с этим маленьким отзвуком прошлого и неприятное подозрение, не участвовала ли она в каком-либо «деле», связанном с изумрудами, там, где была раньше. (Читатель, ты должен помнить, что трехлетняя Нелл взяла этот изумруд без разрешения, чтобы показать его в своем детском саду, как раз в тот день, когда начались ее приключения; и должен порадоваться вместе со мной, что несмотря на то, что она жила с такими людьми, как Клайв и Полли, Нелл не утратила способности чувствовать свою вину и угрызения совести — значит, ей не грозила опасность стать преступницей!)