Последняя из Танов - Лорен Хо

не лучше. Опустив взгляд, я поняла, что на мне только футболка и трусы-боксеры, позаимствованные у Эрика, так что ноги практически полностью обнажены.

Мы оба старались не смотреть на тела друг друга, как Адам и Ева, отведавшие запретный плод. Но признать неловкость этой ситуации означало бы подтвердить, что между нами есть сексуальное влечение, и ни один из нас не хотел этого делать, хотя тело Суреша, должна заметить, очень явно его выдавало.

– Ну, что там? – спросила я, неловко положив руку на стойку, чтобы не упасть.

Суреш увидел у меня на пальце кольцо (я надела его на работе перед уходом, может, хотела показать, что я почти тай-тай, а может, из-за камня: он огромный), и у него задрожал голос.

– Ты принимаешь поздравления?

– В связи с чем? – смутилась я.

– Похоже, кто-то сделал тебе предложение. – Лицо Суреша не выражало никаких эмоций. – Поздравляю.

Я покраснела.

– Если честно, я еще не приняла его предложение, но он мне уже его сделал.

– Хорошо, – сказал Суреш, многозначительно посмотрев на кольцо.

– Я надела его смеха ради. Я тебе собиралась сказать, но ты же не приходил в офис. Мне просто… казалось странным сообщать тебе эту новость по вотсапу или письмом, знаешь ли… – трепалась я.

– Выходит, камень без гравировки? – Губы Суреша задрожали.

Я засмеялась.

– Да. Обычный камень.

Мы улыбнулись друг другу. Я быстро сменила тему:

– Зачем ты пришел? Ты сказал, что тебе нужен совет.

– Да. – Суреш глубоко вдохнул. – Агент предложил мне сотрудничество!

– Что? – не поняла я.

– Комикс «Последний Настоящий Человек»! Мне написал некто из модного литературного агентства и сказал, что комикс очень ему понравился, и я поискал информацию об этом агенте, и он оказался очень известным и успешным, так что я подписал контракт. Он и его команда считают, что мой комикс будет супер– хитом.

– Вау, – сказала я, энергично захлопав в ладоши. – Поздравляю! Ты этого заслуживаешь, ты очень талант– ливый.

– Спасибо, – сказал он с сияющими глазами, но голос его оставался серьезным.

Что-то еще случилось.

– В чем дело? – спросила я с легким испугом.

– Они говорят, что это будет таким хитом, и что можно выпустить целую серию, так что я могу больше не работать адвокатом, если захочу, а вместо этого сконцентрироваться на комиксе. – Наши глаза встретились. – Я действительно хочу этим заниматься. Это мой шанс, надо ковать железо, пока горячо. Так, о чем я… Я… Я думаю, что я уволюсь.

– Вау. – Вот это новости. – Вау. Не знаю даже, что сказать.

– Что думаешь? Потому что Ануша говорит, что глупо даже рассматривать такой вариант. И что я с ума сошел, если думаю об уходе с работы. Никто не даст гарантий, что все получится. Вдруг это просто моя прихоть? Ну, синдром самозванца. Что, если я не так хорош, как они обо мне думают… – тихо произнес Суреш.

– Что за чушь? Конечно же, ты хорош. Ты даже лучше! Разумеется, тебе стоит это сделать! И не только потому, что мы соперники. Я считаю, что хотя бы одному из нас карьера должна принести счастье.

Он прищурился.

– Андреа, ты себя слышишь? Ты только что призналась, что несчастна.

Я уставилась на него.

– Да. И что?

– Если ты несчастна, то зачем продолжаешь работать адвокатом? Тебе тоже следует уйти.

– Это чушь. Куча людей сталкивается с точно такой же проблемой, но у нас, то есть у меня, нет выбора. Ты можешь уйти, потому что у тебя есть варианты.

– Из нас двоих талант – это ты. И умница. И просто чудо, – его голос дрогнул. – Андреа, я не знаю, как еще тебе прояснить: у тебя есть выбор. Ты куда более одаренный адвокат, чем я.

Вместо ответа я подошла и обняла его. Крепко. Впервые с Люксембурга я так тесно и долго касалась его. И на ощупь он казался… Теплым. Безопасным. Мускулистым. Он обнял меня в ответ, и мы полностью слились. Я чувствовала, как насыщенно его кожа пахнет корицей. М-м-м. Я посмотрела ему в глаза и вспыхнула. Он был так привлекателен, особенно бархатные глаза с длинными, как у Бэмби, ресницами. И мягкие губы цвета розовой сладкой ваты. Внезапно каждый нейрон в моем затуманенном алкоголем мозгу завопил, чтобы я…

… поела. Боже мой, я так проголодалась.

Пошатываясь, я отправилась на кухню. Нашла там кисть наполовину почерневших бананов, оторвала один и стала чистить, а потом запихнула в свою пасть, не сразу попав в цель.

– Хочешь банан? – предложила я, повернувшись так, что Суреш мог наблюдать мой жевательный процесс. То, что надо, – это снимет сексуальное возбуждение, и мне не придется думать, как же справиться с желанием наброситься на него прямо там.

– Нет, спасибо, – ответил он.

Я открыла дверь холодильника, достала банку с маринованным луком (скорее всего, просроченную) и стала вытаскивать оттуда луковицы, сразу засовывая их в рот. К сожалению, на вкус они точно казались просроченными, что подтвердилось, когда я посмотрела внутрь банки и увидела там явную пленку плесени.

Я побежала к раковине и стала всю эту дрянь выплевывать.

– Мне пора, – сказал Суреш.

– Погоди, – я вдруг впала в панику. – Я, э-э-э…

– Слушай, ты просто ложись спать, как-нибудь в другой раз поговорим.

– Спасибо, – только и ответила я, вытянув руку для пожатия.

– Пожалуйста, – сказал он, сжимая мою ладонь.

Мы так сильно сжимали друг другу руки, что мне сразу вспомнилось наше первое подобное приветствие, в ходе которого каждый пытался показать, кто здесь главный.

– Спокойной ночи, – сказал он, как собака с костью в пасти.

– Спокойной ночи, – ответила я сквозь зубы, не разжимая ладонь.

– На счет три? – выдохнул он, когда я сжала еще сильнее.

Я поморщилась и кивнула.

– На счет три – раз, два, три!

Мы отпустили руки одновременно, хором выдохнув с облегчением.

– Ну, – сказал Суреш.

– Ты достойный соперник, – ответила я.

Я осознала, что мы совершенно не кошерно смотрели друг на друга. Он неуверенно шагнул ближе.

– Слушай, Андреа, мне надо тебе кое в чем признаться.

– Давай завтра обсудим? Уже поздно, и мне пора, э-э-э, поработать, – промямлила я, скользнув за кухонный остров. – Извини, но это поглощение «ВизВэр» возобновилось, и я могу спасти свои шансы на партнерство, так что… Мне очень нужно подготовить бриф для их юриста, потому что через день надо лететь в Омаху, так что давай-давай, пора-пора.

Он тихо выругался.

– Знаешь что – я сдаюсь. Неважно. Как тебе угодно. – И Суреш вышел из гостиной, сказал отрывисто «спокойной ночи» и захлопнул за собой дверь в мою квартиру.

Некоторые люди такие грубияны, честное слово.

Глава