Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

Вот дурочка! Что бы она понимала в богатырях!

А ещё звонил Феликс и просил прощения за то, что я подверглась опасности в его доме, и пообещал утешительный сюрприз, который мне непременно понравится. Было очень неловко всё это выслушивать от него — не по статусу ему распинаться перед горничной. Впрочем, как и Кончите — дежурить в больнице. И все же утешительный сюрприз меня заинтриговал. Но Генке об этом лучше не знать. Он-то ещё надеется спасти меня от негостеприимной Барселоны.

Мне эгоистично хочется задержать его рядом с собой, как можно дольше, потому что рядом с ним так хорошо и спокойно, даже если он просто держит меня за руку и молчит. Вот как сейчас. А ему каково? Толку-то от меня, раненой и неповоротливой!

— Ген, тебе, н-наверное, трудно так долго б-без женщины? — я всё же озвучила то, что меня тревожит.

— Какой ещё женщины? — он прикинулся непонимающим, а я почувствовала, как краснею.

— Я имею в виду, б-без секса.

— Какой такой секс?! — искренне возмутился он. — Когда мне?! У меня тренировки, французский, основы бизнеса… а вся эта экономика — такая нудная мутотень, скажу я тебе! Скажу тебе по секрету, я ведь даже в армию пошёл, чтобы откосить от института. А учёба меня даже здесь настигла. Да я уже зае... заездился до изнеможения! Так что, прости, малыш, но на секс даже не уговаривай — я пока не в состоянии.

— Врешь ты всё, — я рассмеялась, почувствовав облегчение и благодарность. — Тебя нагрузками н-не надорвёшь. Это я не в с-состоянии.

— Ангел мой, — Генка понизил голос и прижал мои ладони к своему лицу, — ты сейчас вообще не о том думаешь. Самое главное, чтобы ты быстрее поправилась, а потом мы с тобой всё наверстаем. А пока ты слабенькая и беспомощная, я буду носить тебя на руках. И заботиться о тебе буду лучше, чем родная мамочка. Эй, ну ты чего плачешь, маленькая? — он обнимает меня, будто сахарную — едва касаясь.

С мамочкой — такое себе сравнение. Кажется, моя мама и вовсе забыла о том, что я улетела в другую страну, ведь она до сих пор мне так и не позвонила. А Генка… он необыкновенный! Я очень хочу, чтобы он носил меня на руках. И как же обидно и несправедливо, что мы вынуждены жить вдали друг от друга.

Надолго ли? Я не знаю. И хватит ли его любви на ожидание?

Честно говоря, моментами на меня накатывает — послать всё к черту и довериться своему мужчине, позволить себе быть слабой и любимой в его руках.

Но счастливой ли? Наверное, без любимого дела — очень недолго. А поймёт ли меня Генка?

— Гена, я очень люблю тебя! Мне так жаль, что сейчас я н-не могу быть с тобой так, как мне х-хочется. Но ты и сам п-понимаешь, что не можешь оставаться здесь надолго. Это б-безответственно.

— Это только моя ответственность, а поскольку я здесь мужчина, то буду сам решать... — завёлся он.

Наверное, мне предстояло услышать, что место женщины на кухне или, в лучшем случае, у него на руках, и тогда мы непременно поссорились бы, но… на мою удачу, ко мне пожаловал посетитель.

Посетительница!

Кончита, уже отдохнувшая и посвежевшая, впорхнула в палату с сияющей улыбкой на алых губах.

— Доброе утро, попугайчики-неразлучники! Стефани, неужели твой мальчик так и не уходил?

— Здравствуйте, сеньора, — я улыбнулась гостье и, покосившись на хмурого Генку, который даже не потрудился поздороваться, поспешила ответить Кончите: — Гена вчера снял номер в г-гостинице, но ночевать остался здесь. Даже не знаю, п-почему ему позволили.

— Это я распорядилась, — надменно заявила Кончита и, грациозно расположившись в кресле, закинула ногу на ногу. — Кстати, я разговаривала с врачом, и он сказал, что прогнозы у тебя отличные. Так что через несколько дней сможем забрать тебя домой. Будем привозить тебя на осмотр и перевязки…

— Столько х-хлопот, — забормотала я, но Кончита резко меня прервала:

— Перестань! Это меньшее, что я могу для тебя сделать, всё же, как ни крути, а здесь ты находишься по моей вине, — и, словно прочитав мои мысли, она добавила: — Кстати, о финансах можешь не волноваться. Эта клиника, как и многие другие, существует на наши деньги. Её построил ещё старик Диего, поэтому здесь будут целовать в задницу и тебя, и всех твоих гостей столько, сколько понадобится. Но я подумала, что в домашней обстановке тебе будет комфортнее. Лично я ненавижу больницы.

— Спасибо, я даже н-не знаю как…

— Не благодари, — отмахнулась Кончита и перевела заинтересованный взгляд на Генку: — Суровый молодой человек. Предполагаю, сейчас он борется с желанием свернуть мне шею.

— Д-да что Вы… нет, к-конечно! Гена просто очень п-переживает за меня.

Однако весь вид набыченного Гены, со сжатыми кулаками и гуляющим кадыком, очень явственно подтверждает правоту Кончиты. И очень хочется треснуть его по башке. Да ещё и смотрит в окно, будто он здесь один. Хотя, пусть лучше туда пялится, потому что от моего милого котика сейчас остались только смертоносные когти, зубы и раздражённо гуляющий хвост.

— Да ладно, не оправдывайся, его можно понять, — с насмешкой заявила Кончита и прямо-таки облизала неприличным взглядом моего Генку. — Но хорош! А плечи какие, а руки!.. Настоящий русский медведь, не то что задрыга Хули. Да не смотри на меня так, я к нему не примеряюсь, просто любуюсь. Он наверняка спортсмен каких-нибудь боевых выкрутасов?

— Да… мастер спорта, — не очень уверенно промямлила я.

— Великолепно! Послушай, Стеф, а может, его на Хулио натравить, а? А что, скажем, что этот слюнявый извращенец к тебе приставал. Я же вижу, что твоему парню не терпится выпустить пар.

— Вы это с-серьёзно г-говорите? — оторопела я, а мой тон заставил Генку отвлечься от созерцания весеннего пейзажа.

— Ух, какой зверский взгляд! — восхитилась Кончита и снисходительно мне улыбнулась. — Нет, детка, конечно, я шучу. Я же не убийца. Но, должна признаться, идея завлекательная.

— Стефания, ты чего испугалась? Что эта страшная лошадь тебе сказала? — грозно прорычал Генка.

— Гена, з-замолчи, — зашипела я, растянув губы в принуждённой улыбке.