Птичка для пилота - Евсения Медведева

Сердце, как всегда, дрогнуло, утонув в новых, густых, как кисель, чувствах, что оказались сильнее страха, разума и глупых обещаний, что я дала себе на пики боли. Пусть совершает ошибки, пусть любит, как может, как умеет, главное – пусть любит. Не пытается переделать, изменить, воспитать. Вот такую как есть, пугливую и глупую. И я буду любить. Буду мириться с разлукой, подстраиваться под график, долбить по батареям орущим соседям, чтобы дали моему любимому выспаться перед рейсом. Просто любить. Просто люблю…

– Максим Витальевич, ваш кофе… – выдохнула я ему на ухо, с удовольствием наблюдая, как он, открыв рот, смотрит на меня. – Вас, как очень важного клиента сегодня буду обслуживать я, бортпроводник-стажёр, Синичкина Татьяна. Зачетка в трусах, шпаргалки в чулках, а в лифчике бьющееся от жажды знаний сердце.

Крутанулась, чтобы продемонстрировать форму бортпроводницы, которую всеми правдами и неправдами искали мои подельники. И ведь нашли, правда, ретро-форму, из далеких нулевых. Но зато безвозмездно и навсегда.

Максим отбросил телефон, забыв попрощаться с собеседником. Его взгляд затянулся густой позёмкой тумана, в котором то и дело сверкали молнии. Он рассматривал меня, будто и не видел никогда. Двигался медленно, от лодыжек до лица, упиваясь и никуда не торопясь. И лишь крепко сжатые в замок пальцы выдавали нетерпение и желание притронуться. Все в нем было прекрасно. Особенно дьявол, что прятался за бурей в глазах и ехиднейшей полу-улыбочкой, суливший мне запоминающиеся приключения.

– Разрешите приступить к стажировке?

– Ты ненормальная, – прошептал он, и сгрёб меня в охапку. Поднял, усадил на себя, продолжая жадно рассматривать лицо.

Вот так я стала ненормальной для мужчины, которого люблю. Но не той, что рвётся из окна, пытаясь стереть прошлое, а такой, которая совершает безумства, на которые никогда бы раньше не решилась, лишь ради того, чтобы доказать любимому, что она нормальная. Парадокс любви.

– Ты мой самый сложный аэродром посадки, Птичка, – Максим прижался лбом, впиваясь потемневшим от возбуждения взглядом. – Ты выше уровня моря, но это не точно, постоянные магнитные завихрения, перепад высот, как на горной местности, разреженный воздух и, определенно, заход с моря с трамплином на ВПП. Разная, сложная, интересная и неожиданная. Автопилот с тобой, Танечка, не работает. Приходится постоянно лавировать, ориентироваться на глиссаду по стакану воды, чтобы не рухнуть к твоим ногам.

– Это лучшее, что ты мог сказать, мистер Боинг.

– Вообще-то я летаю на аэробусах, но это не важно, да?

– Ага, звучит коряво, – рассмеялась я, запрокидывая голову. – Значит, вот здесь обитает твоя душа? В этой крохотной кабине?

– Да, – он огляделся вокруг, обласкав своим взглядом каждый датчик.

–Обманываешь!

– Это ещё почему?

– Потому что здесь нет штурвала, как же ты рулишь? А?

– Штурвал на Боинге, милая. Показать, что видит пилот?

– Покатай меня, мистер Боинг, – я вырвалась из его объятий и села в соседнее кресло, с замиранием сердца рассматривая мигающие кнопки, которые бесконечностью тянулись по приборной панели и заканчивались на потолке.

– Тогда пристегнись. Где бы ты хотела побывать?

– В Китае, – я с интересом наблюдала за его быстрыми движениями пальцев по монитору планшета управления и через миг темнота небольшой кабины вспыхнула закатным солнцем. Я взвизгнула, потому что от поражающей своей реалистичностью картинки по коже пошли мурашки. Я словно оказалась в реальной кабине самолета, прямо на взлётной полосе.

– Что это?

– Мы на исполнительной, Птичка. Готовься, я покажу тебе небо.

Если честно, я даже не успела не то что приготовиться, ойкнуть не успела, как Максим шустро пощёлкал тумблерочками, и мы покатились навстречу закату. Все слова застряли у меня в горле, потому что уже через мгновение мы оказались в небе. Экраны в виде окон кабины были настолько реалистичны, что дух захватывало. Я повернулась, чтобы посмотреть на своего волшебника, но наткнулась на его абсолютно по-мальчишески восторженный взгляд.

– Нравится?

– Это неописуемо!

– Пошалим?

Я даже ответить не успела, как он быстро пошёл на разворот, а линия горизонта накренилась так, что я даже за кресло схватилась, испугавшись, что свалюсь на него. Шалун, блин… Ладно, дай мне только до дома добраться, я устрою тебе обслуживание бизнес-класса…

Глава 40

– На меня таращатся! – пищала я в телефонную трубку, топчась у стеклянных дверей зала прибытия, где мы условились встретиться с Линой. Несмотря на глубокую ночь, здание аэропорта кишело пассажирами, а неуёмный диктор, будто отчаявшись, вызывал опаздывающих на посадку пассажиров с надрывом в голосе.

– Да кто таращится? – двери распахнулись, и я увидела Лину, как всегда чрезмерно сексуальную в своей строгой синей форме с шёлковым платочком под воротничком. Подруга убрала телефон в карман и махнула.

– Все! – сжимала в руке концы пояса, что затянут был слишком туго, дабы не случилось непоправимое, затрудняя моё дыхание.

– Ты же в пальто, кто знает, что у тебя под ним униформа ночной бабочки, – рассмеялась она, как только двери за нами закрылись. – Не передумала?

– Нет, – затрясла я головой. – Секса не удостоилась даже сексапильная бортпроводница, поэтому у меня последний шанс, если уж он не удовлетворит меня в таком облике, то буду звонить своему психотерапевту. Что делать? Я явно в нём что-то сломала, значит, чинить нужно. Интересно, а гарантия на мужчин полагается?

– Это ты у профсоюза защиты чести мужчин спроси, все равно на тебе уже висит одно дело. Лично я буду выступать на стороне Крылосова, если что!

– Ах ты, пакость! – я бросила в подругу пластиковой соломинкой со стола небольшой кофейни, за столиком которой мы устроились. – Помнится, ты чуть голову ему не отгрызла там, на лестнице в моем доме!

– Глупая была. Но теперь-то я знаю, что сердце есть даже у злого сухаря, – рассмеялась Лина. – К тому же, у меня больше нет проблем с некогда несносным КВС, от взгляда которого мурашки по спине ползали. Работаем душа в душу. Мне все начальники смен завидуют теперь.

– Ясно, предательница. Я и так волнуюсь!

– Танечка, – Лина обняла меня, умостившись головой на плече. – Когда я тебя увидела впервые, ты показалась мне счастливой и скучной до чертиков. Честно. Я