Джилл Мэнселл - Милли Брэди меняет профессию

Милли взглянула на нее.

— Знаешь, я думала, ты гораздо больше расстроишься.

— Ты шутишь? — Эстер наклонилась и взяла еще одно печенье. — Это лучшее, что могло произойти. Я излечилась, разве не видишь? Мне больше не нужно желать Лукаса. Я могу жить дальше. Я свободна.

Это действительно было облегчением.

— А Нэт?

— Ну, я все еще расстроена из-за Нэта. Конечно расстроена. Но все это из-за того, что он уверен, будто я спала с кем-то еще. А я знала, что это не так. — Она пожала плечами. — Это было самое ужасное: меня считали виноватой, а я была невиновна.

— Значит, секс с Лукасом помог?

— Боже, конечно. По крайней мере, хоть Нэт меня и бросил, я знаю, что теперь я это заслужила.

— Ладно, — сказала Милли. Она подняла свою кружку и чокнулась с Эстер. — В таком случае давай выпьем. За Лукаса.

ГЛАВА 39

— Все дело в твоей матери, — со вздохом произнес Ллойд Брэди.

А Милли гадала, почему отец с Джуди пригласили ее на ланч.

— В чем проблема?

— Она все еще здесь. Разве этого мало? — Ллойд в отчаянии поднял брови. — Речь шла о нескольких днях. А прошел уже месяц. Мне кажется, что я снова женат на этой чертовой женщине!

— Я же тебя предупреждала.— Милли сочувствовала, но не слишком. — С самого начала ты не должен был соглашаться, чтобы она останавливалась у вас. Вкусно пахнет, — просияла Милли, когда Джуди поставила перед ней на стол картофельную запеканку. — А ты не можешь сказать, что ей пора уезжать?

— Я пытался. Она рассмеялась и велела мне не говорить глупости. — Ллойд еще раз глубоко вздохнул и положил себе на тарелку фасоль с морковкой. — Она говорит, что сейчас, когда она от души веселится, ей никак нельзя уезжать.

Милли была потрясена.

— У твоей мамы появился здесь друг, — объяснила Джуди.

— Что? Вы шутите? Это серьезно?

— Кто знает? Она часами болтает по телефону, хихикая, как девчонка. А почти каждый вечер она исчезает с ним.

Ни один из них не выглядел слишком радостным.

— Но это здорово, — заявила Милли. — Правда? Именно этого ей так хотелось все эти годы. Наконец-то она нашла того, кто ей нравится, это прекрасная новость! — Она с энтузиазмом наклонилась вперед. — Давайте, расскажите мне о нем. Как он выглядит?

Ллойд и Джуди переглянулись.

— Мы не знаем, как он выглядит, — сказал Ллойд, — потому что мы его не видели. И возможно, это не такая уж прекрасная новость.

— Почему, скажите на милость?

— Мы думаем, он женат, — объяснила Джуди.

— Что?

— Наверняка. Это единственное объяснение, — пожал плечами Ллойд. — Иначе зачем такие секреты?

— О боже, — простонала Милли, чувствуя, что ее надежды рушатся. — Этого только нам не хватало. Моя мать превратилась в гулящую женщину, разбивающую семью, и в итоге все это закончится слезами. Как она может так глупо себя вести? Вернее сказать, — воскликнула Милли, — как она может так позориться?

— Мне очень жаль, дорогая. — Ллойд успокаивающе похлопал Милли по руке. — Но мы подумали, тебе следует знать. И может, тебе стоит с ней поговорить. Выясни, что представляет из себя этот новый приятель, и постарайся привести ее в чувство.

— Пусть она одумается, пока еще не поздно, — подзадоривала Джуди, — прекратит все сразу и, может, успеет на следующий поезд до Лондона.

— Хотите, чтобы я выполнила всю грязную работу? Вы трусы! — Несмотря на все услышанное, Милли начала смеяться. — Разве вы сами не в состоянии с ней поговорить?

— Когда это бывшая жена прислушивалась к советам бывшего мужа? — спросил Ллойд с усмешкой. — Меньше всего можно ожидать, что Адель выслушает мой совет и скажет: «Знаешь, дорогой, ты абсолютно прав». А ты ведь ее дочь, — напомнил он Милли.

— Ха. Но я же не виновата.

— Более вероятно, что она выслушает тебя.

— Ты просто хватаешься за соломинку, — предупредила Милли.

— Ну... Попытка не пытка, верно?

— О, без сомнения. Знаете, еще я куплю лотерейный билет. Гораздо больше шансов выиграть главный приз, чем вразумить мою мать.

— Оставь в покое бедную девочку, — вмешалась Джуди. — Ты не даешь ей поесть. И потом я хочу ее спросить о другом.

Увлеченно поглощая, возможно, самую вкусную в мире еду, Милли спросила:

— О чем же?

— Конечно, о твоей личной жизни. Мне не терпится услышать, что увлекательного происходит в твоей жизни!

— О нет, так нечестно. — Милли обхватила тарелку, защищая свою запеканку. — У меня нет личной жизни. Только не отнимай у меня тарелку.

— Дорогая, не знаю, о чем ты говоришь. Конечно, я не встречаюсь с женатым мужчиной!

Адель была так возмущена, что Милли сразу поняла: она лжет. А впрочем, разве она рассчитывала на другой ответ? Признания и угрызения совести — это было не в духе ее матери.

Ладно, ей все равно нужно было доиграть свою роль.

— Тогда почему ты его ни с кем не познакомила?

— То есть не познакомила с твоим отцом и Джуди? — Смех Адели был похож на позвякивание люстры на сквозняке. — Зачем, скажи на милость, мне это делать? Разве обязательно делать личную жизнь всеобщим достоянием?

— Я бы хотела с ним познакомиться, — заявила Милли.

— Это невозможно.

— Почему?

— Что за вопрос? — Адель подняла свои выщипанные брови. — Потому что ты начнешь его воспитывать.

— Значит, он женат.

— Милли, есть опасность, что ты станешь ужасной занудой.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— О, что за вздор, никто не причинит мне боль! Никогда в жизни я не была счастливее.

— Но мама, неужели ты серьезно полагаешь, что он уйдет от жены?

— Не собираюсь на это отвечать. Ради всего святого, ты же моя дочь. Мы можем поговорить о другом?

— Ладно. Папа интересуется, сколько еще времени ты будешь здесь жить.

— Правда? Можешь сказать своему отцу, что это не его дело.

— Мама! — У Милли заканчивалось терпение. — Ты ведь живешь в его доме!

— Ну и что? Он это заслужил. Милли, похоже, ты не понимаешь, что я развелась с твоим отцом как раз из-за этого. — Адель горестно затрясла головой. — Потому что он страшный эгоист.

— Они очень вам идут, — соврала Эстер, поправляя зеркало так, чтобы прыщавая девчонка могла лучше себя разглядеть. Приставляя к ушам серьги из блесток и перьев, она так и эдак поворачивала свою короткую толстую шею.

— Они просто великолепны, — уверяла ее Эстер. — Не каждому к лицу такие серьги. — Она могла бы добавить, что эти красные блестки подходят к ее прыщам.

Только не вслух. Мысленные оскорбления — вот что поддерживало ее в эти дни. Ее жизнь стала такой жалкой, что это было одним из немногих удовольствий, что ей оставались.