К. Такер - Десяти крошечных вздохов

— Так, девочки, мне надо вам кое-что сказать, — прервала нас Шторм и посмотрела на Дэна.

Дождавшись кивка от него, она объявила:

— Я ухожу из «У Пенни». Я собираюсь открыть гимнастическую школу!

Должно быть, мы с Ливи выглядели, как зеркальные отражения друг друга, потому что у обеих отвисли челюсти.

— Но это еще не все. Дэн купил дом на пляже и спросил, переедем ли мы с Мией к нему, и я согласилась. Ну, — она закатила глаза, — Мия согласилась, а ее слово — закон.

На мгновение повисло молчание, а потом Ливи обвила руками шею Шторм.

— Это же прекрасно, Шторм! — Она снова начала плакать. — О, это слезы радости, правда. Я буду так по вам скучать.

На меня накатила несколько горьковатая радость, когда мы со Шторм обменялись взглядами поверх плеча Ливи. Я буду скучать по жизни с ней по соседству. Все меняется. Все идут дальше по жизни.

— Я на это рассчитывала, потому что, — Шторм на мгновение отпихнула от себя Ливи и глубоко вздохнула, внезапно занервничав. — Дом большой. Я имею в виду, огромный. Дэну по наследству от бабушки досталась большая сумма денег. У нас там пять спален. И...ну...вы вдвоем стали настолько важной частью наших жизней, и я хочу, чтобы так было и дальше. Так что мы подумали, что вы, девчонки, можете переехать с нами.

Я переводила взгляд от Ливи к Шторм и Дэну.

— Ты уверен, что тебе не нужен сеанс терапии, Дэн? — спросила я на полном серьезе.

Он только усмехнулся, притянув к себе Шторм.

Шторм продолжила.

— Ливи, ты можешь сосредоточиться на получении стипендии в Принстон, которую, как я знаю, ты получишь. Кейси... — она строго на меня посмотрела, взяв мои руки в свои, — пойми, чего ты хочешь от жизни, и иди за этим. Я буду здесь, с тобой, на каждом шагу. Я никуда не уйду.

Я кивнула, прикусив губу, чтобы удержаться от слез. Не помогло. Вскоре я уже ничего не могла разглядеть из-за слез.

Моих слез счастья.

* * *

— Определенно, дамочки, без вас здесь будет тихо, — сказал Таннер, почесав голову, когда сел рядом со мной на скамейку во дворе.

Было девять часов вечера и на улице уже стемнело. Утром за нашими вещами приедут грузчики.

— Мне нравится, как ты оформил это место, Таннер, — сказала я, осматривая крошечные рождественские огоньки, развешенные по свежеподрезанным кустам.

Сад был очищен от сорняков и облагорожен, а в некоторых местах цвели крошечные фиолетовые цветы. Рядом со столиком располагался новый гриль для барбекю и, судя по витающему в воздухе запаху жареного мяса, я бы сказала, что двор, наконец, как-то используют.

— Все дело рук твоей сестры, — пробормотал Таннер. — Она себя этим заняла, пока тебя не было. — Он откинулся назад и положил руки на свой торчащий живот. — Так что теперь у меня есть три квартиры для заселения. Ваша, Шторм и 1D.

Того не желая, я бросила взгляд через плечо на темное окно и тоскливо задержала его на нем.

— Ты ее все еще не сдал? Трента нет уже несколько месяцев.

От звуков его имени во рту пересохло, а внутри расцвела опустошенность.

— Да, я знаю. Но он заплатил за шесть месяцев. Плюс, я надеялся, что, может, он снова покажется. — Несколько мгновений он молча поковырял ногти. — Я слышал всю историю. Ливи мне рассказала. Все это тяжело для вас обоих.

Я медленно кивнула.

Таннер вытянул ноги.

— Я рассказывал тебе когда-нибудь о своем брате?

— Эм...нет?

— Его звали Боб. Однажды вечером он гулял со своей подругой. Выпил слишком много пива. Думал, что сможет вести. Эй, это случается. Никаких оправданий, но это случается. Врезался в дерево. Его подруга погибла. — Я тихо ждала, пока Таннер продолжит, следя, как он перебирает пальцы и качает ногой. — После этого случая он больше не был прежним. Шесть месяцев спустя, я нашел его повесившимся в амбаре отца.

— Я... — я сглотнула, осторожно протянув руку, и похлопала Таннера по плечу. — Мне так жаль, Таннер.

Это все, что я смогла сказать.

Он кивнул, принимая мои соболезнования.

— Это происшествие ужасно для всех. Человека, поступившего неправильно. Жертв. Они все жестоко страдают, как ты думаешь?

— Да, ты прав, — ответила я хрипло, сосредоточив внимание на крошечных рождественских огоньках.

Я размышляла, понадобилось ли Таннеру два месяца интенсивной терапии, чтобы прийти к такому осознанию.

— Ну, как бы то ни было, — Таннер встал, — надеюсь, что Боб покоится с миром. Я предпочитаю думать, что в Раю он встретился со своей Кимми. Может, она простила его за то, что он сделал.

Таннер ушел, сунув руки в карманы, а я осталась смотреть на темное окно квартиры 1D.

И внезапно я поняла, что мне нужно сделать.

Я едва смогла набрать номер доктора Штейнера, потому что руки тряслись. Он дал мне его на случай чрезвычайных ситуаций. А это чрезвычайная ситуация.

— Алло? — ответил спокойный голос, и я представила его сидящим в «вольтеровском» кресле у камина с очками на носу, читающим журнал «Сегодня у мозгоправов».

— Доктор Штейнер?

— Да, Кейси? Ты в порядке?

— Да, все нормально, доктор Штейнер. Я хочу попросить Вас об одолжении. Я знаю, что, скорее всего, это злоупотребление нашими отношениями и конфиденциальностью, но...

— Что такое, Кейси?

Я слышала терпеливую улыбку в его голосе.

— Скажите ему, что я его прощаю. За всё. — Последовала долгая пауза. — Доктор Штейнер? Вы можете это сделать? Пожалуйста?

— Определенно могу, Кейси.

Стадия Девятая. Прощение.

Глава 22.

Волны омывали мои ступни, когда я шла домой вдоль побережья, глядя, как солнце на ночь скрывается за горизонтом. Когда Шторм сказала «пляж», я не знала, что она имела в виду собственность, задний двор которой выходит прямо на Майами Бич. А когда она сказала «большой дом», я не знала, что она имела в виду протяженный трехэтажный особняк с окружными балконами и отдельным крылом для нас с Ливи. Судя по всему, бабуля Райдер запустила свои морщинистые пальцы в нефтяные месторождения, а ее единственный внук, офицер Дэн, теперь жил, как лиса в курятнике.

Мы прожили здесь уже почти пять месяцев, но я все еще окончательно не прижилась. Я не знаю, было ли причиной этому то, что все слишком красиво, чтобы быть настоящим, или мне чего-то не хватало.

Или кого-то.

Каждый вечер я прогуливалась вдоль пляжа, прислушиваясь к звуку накатывающих на берег волн, и радовалась тому, что могу ходить, бегать, дышать. И любить. И я размышляла, где же Трент. И как он справляется. Нашел ли он хороший копинг-механизм, помогающий ему исцелиться. После того звонка доктор Штейнер больше ни разу меня не посвящал в это. Я верю, что он передал мои слова. В этом я совершенно не сомневаюсь. Могу только надеяться, что они принесли Тренту хотя бы немного спокойствия.