Мириам Рафтери - По вине Аполлона

– Неужели это заметно? – Щеки у меня вспыхнули при мысли о том, что совершенно чужой человек смог без труда распознать мои чувства к Натаниэлю.

– Боюсь, да. Должна сказать, что одобряю выбор своего пасынка, хотя с моим мнением вряд ли кто будет считаться.

– По-моему, вы заблуждаетесь. Натаниэль вовсе меня не выбирал, я всего-навсего его гостья, которая к тому же доставляет ему массу хлопот.

Она подняла брови.

– О, но он выбрал вас, моя дорогая. Это же совершенно ясно.

– Да? – Сердце у меня затрепетало.

– Ну конечно. Натаниэль любит вас, и это так же очевидно, как то, что у вас рыжие волосы. Но вам, как я понимаю, он в любви еще не признался.

– Нет. А теперь скажите, куда он пошел.

Она махнула рукой в сторону окна.

– Присоединился к пожарным, которые пытаются спасти дом ваших соседей.

Страх охватил меня.

– Но он не может…

Положив руки мне на плечи, Джессика усадила меня обратно на стул, с которого я вскочила.

– Послушайте меня, Тейлор. За всю свою жизнь я хорошо усвоила одну вещь, а именно: бывают случаи, когда мужчине надо позволить делать то, что он должен. Ваша щиколотка распухла, как от укуса гремучей змеи. Давайте я провожу вас наверх, где вы сможете прилечь и отдохнуть.

– Нет, – я решительно встала. Я вспомнила свои беседы со старой Викторией, и воображение нарисовало мне картину того, что произошло с домом через улицу. – Здесь где-нибудь есть метла? – спросила я.

– Метла? Кажется, я видела одну вон в том шкафу, но не думаю, что вам сейчас следует заниматься уборкой.

Я открыла шкаф, вытащила оттуда метлу и окунула ее в стоявшее неподалеку ведро с водой. Конечно, для борьбы с пожаром это было не слишком подходящее орудие, но все же лучше, чем ничего. Не слушая протестов Джессики, я заковыляла к двери, опираясь на метлу, как на трость.

Выйдя на улицу, я прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за клубами черного дыма. Потом стала проталкиваться сквозь толпу, используя метлу как таран.

– Пропустите меня, – сказала я, подойдя к кордону на улице.

– Слишком опасно для женщины, мадам, – ответил солдат.

– Я знаю, что опасно, – заспорила я, жалея, что осталась без берета, закрывавшего мои длинные волосы – явный показатель моего пола. – Поэтому вы должны пропустить меня.

В ответ солдат вырвал у меня из рук метлу, а двое других прогнали меня, угрожая арестовать за нарушение порядка.

Ругаясь про себя, я направилась к стоявшей в отдалении пожарной машине. На капоте машины я заметила каску пожарного и почерневшую от копоти куртку. Оглядевшись вокруг и удостоверившись, что меня никто не видит, я схватила куртку и каску, надела их, а заодно прихватила топор. Затем я никем не замеченная прошла за кордон, опираясь на топор как на костыль.

Добровольцы, выстроившись в ряд, поливали крышу и крыльцо построенного в викторианском стиле дома Мейбл и Миллисент красным вином, другие пытались сбить занимавшийся огонь мокрыми одеялами. Ряд домов, расположенных позади дома сестер, уже превратился в сплошную стену огня высотой в два этажа. Как раз когда я подошла, искры попали на башенку на крыше дома Мейбл и Миллисент и вскоре из окон верхнего этажа повалил дым. Я обвела взглядом весь участок и застыла.

Сбоку от дома двое солдат закладывали динамитные шашки. Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди.

– Натаниэль!

Один из пожарных разбил топором переднюю дверь и вошел внутрь, выкрикивая предупреждение о готовящемся взрыве. Я последовала за ним. Кто-то сзади закричал, приказывая мне остановиться, но я не обратила на это внимания. Мимо меня пробежало несколько пожарных, покидая горящий дом.

– Натаниэль! – в панике звала я. Я бежала, вернее ковыляла, из комнаты в комнату, задыхаясь в дыму. Что если он наверху, лежит без сознания?

Хватаясь за перила, я стала подниматься наверх, ничего не различая вокруг из-за дыма. Заглянула еще в одну комнату – она была пуста.

Я закашлялась и, отбросив топор, упала на колени, хватая ртом воздух, и поползла к двери спальни в конце коридора. Внезапно дверь отворилась и вышел Натаниэль. Он нес кошку Мейбл. Кошка мяукала и царапала ему грудь. Волосы у него были растрепаны, одежда в саже, на порезе под глазом запеклась кровь.

– Тейлор! Какого черта ты здесь делаешь? – закричал он. Кошка вырвалась у него из рук и побежала вниз. – Ты что, не знаешь, что они собираются взорвать дом?

– Знаю, – с трудом выговорила я. – Поэтому я и пришла – предупредить тебя.

Над моей головой раздался оглушительный треск. Часть потолка обвалилась. Я посмотрела вверх и успела увидеть падающую прямо на меня большую деревянную балку, а потом моя голова взорвалась болью.

Глава 20

– Тейлор! – услышала я крик Натаниэля. Я приоткрыла глаза, но перед глазами все плыло, и я снова их закрыла. Я не могла вздохнуть. Что-то тяжелое лежало у меня на плечах, придавливая к полу. Услышав рядом треск пламени, я похолодела от ужаса, осознав, что, должно быть, это загорелась упавшая на меня балка.

– Тейлор! – Подбежав ко мне, Натаниэль положил руку мне на горло, нащупывая пульс. – Слава Богу, ты жива.

Прикосновение его рук успокоило меня, хотя жар уже опалил мне волосы и лицо. Открыв глаза, я увидела, что он склонился надо мной и пытается сдвинуть балку. Вокруг плясали языки пламени. Горло у меня сжалось – перед глазами всплыло лицо брата. Ждал ли он меня в мире ином? Я не могла дышать – дым заполнял легкие, разъедал горло, рот, нос.

– Беги, спасайся, – просипела я, услышав угрожающий треск дерева где-то у нас над головами.

– Черт возьми, женщина, ты, что, не понимаешь? Ты, может, и ушла бы, бросив меня, но я не могу этого сделать, я люблю тебя.

– Ты… что? – Туман у меня в голове рассеялся, и все вокруг приобрело вдруг кристалльно-четкие очертания. Может, у меня начались галлюцинации?

Нечеловеческим усилием Натаниэль на какой-то дюйм приподнял тяжелую балку, лежавшую у меня на спине, и сдвинул ее в сторону и как раз вовремя, потому что в следующий момент загорелась та ее часть, что придавливала меня к полу.

Я перекатилась на спину и попыталась встать. С удивлением я обнаружила, что меня шатает, как пьяную, и плечи болят так, что хоть кричи. Натаниэль же казался таким крепким и сильным и… божественным, бессвязно подумала я, когда он поднял меня на руки и я почувствовала тепло его груди. Он любит меня, мелькнуло у меня в голове, и эта мысль помогла мне преодолеть тьму, грозившую затопить мое сознание. Он рискнул жизнью ради моего спасения, потому что любит меня. На душе у меня стало легко и радостно.

– Держись! – Он понес меня вниз, лавируя среди пляшущих вокруг языков пламени.