Марианна Кожевникова - Входи, открыто!

— Выдам непременно, вот только цветочки пристрою. Ну до чего хороши! — похвалила она лягушачьих сестричек и потянулась за вазой, чтобы налить в нее воды.

Сначала Ляля все расправляла и переставляла гвоздики в вазе, потом стала переставлять вазу, одновременно руководя Александром Павловичем и указывая, в какой шкаф ему лезть и с какой стороны лежат книги. Наконец, удовлетворенно полюбовавшись цветами, согнала Александра Павловича со стула, влезла сама и вручила ему стопку книг.

— Видал, сколько наиздавали! — сказала она. — Вот что значит два месяца не видеться.

— Красота! — обрадовался Александр Павлович, перебирая книги. — Кто бы мог подумать! «Путь в греки» вышел! Значит, и денежки заплатите?

— Заплатим, только не все сразу. Отправляйся в бухгалтерию, думаю, половину получишь прямо сейчас.

Вот это был сюрприз так сюрприз! Нежданный, негаданный и тем более радостный. Александр Павлович полетел как на крыльях. Он давно уже не только привык, но даже приспособился к издательской неаккуратности в платежных делах. Гонорар был всегда подарком судьбы, и само ожидание его, если только не растягивалось на долгие месяцы, было сладостным. А уж получение — настоящим праздником. Иргунов с аппетитом поставил залихватскую закорючку в ведомости, пересчитал хрустящие бумажки, положил в карман и вернулся к Ляле, улыбаясь самой широкой из своих улыбок.

— Слушай, Сань, неужели ты в самом деле почувствовал, что у меня ожидаются перемены? — встретила она его вопросом, который, как видно, всерьез не давал ей покоя. — А как ты это почувствовал? И какие, можешь сказать?

— Перемены грядут непременно, — пропел Саня. — И все к лучшему, не сомневайся! Ну, что там у тебя? Не томи, выкладывай, — поторопил он ее и снова насторожился. От Ляли можно было ждать чего угодно, уж кто-кто, а он ее знал распрекрасно.

— Иринка приезжает сегодня из санатория, — начала Ляля.

— Какого санатория! Она что, больна? — забеспокоился Александр Павлович, укоризненно поглядев на Лялю. Он любил детей, скучал без своего Тяпы и был искренне привязан к крутолобой темноглазой Иринке. — Почему ж ты раньше не позвонила? Стоит оставить вас без присмотра, и вы ведете себя кое-как! — Он взглянул на часы. — Забирать откуда? Время еще есть. Постараюсь успеть. Сегодня мне опаздывать никак нельзя: встреча века! А с Иринкой что, можешь ты мне сказать?!

— Могу, но ты мне не даешь даже слова вставить, — поджала губы Ляля. — С Иринкой все в порядке, она набиралась здоровья за городом. За Ириной я поеду сама. А ты поедешь ко мне домой и заберешь Севу. Вчера вечером мы с ним довольно серьезно поговорили, мирно, спокойно, но с утра пораньше он почему-то набрался. Не могу же я привезти Ирину домой, пока там сидит и пьет Сева.

— Ну, ты ему и наговорила! Небось небо с овчинку показалось!

Саня представил себе «мирный спокойный» вчерашний разговор и невольно посочувствовал Севе, нелегко ему, видно, пришлось, бедолаге! Севу он видел всего два или три раза. Ничего плохого сказать о нем не мог. Здоровенный такой, чубатый красавец. Художник по профессии.

— Глупости ты говоришь, Саня! Ты же знаешь, какая я терпеливая! — решительно возразила Ляля.

Лялино терпение существовало только в ее собственном воображении. Саня был в этом убежден. Ну разве что она готова была взрываться раз в десять чаще!.. Но сейчас ему было не до взрывов и не до Севы. Пусть это будут ее проблемы. У него своих хватает. Ляле он всегда рад помочь. Но не сегодня! Сегодня у него и без пьяного Севы напряженка.

— Ляленька! А ты подумала, куда я его дену? — ласково спросил он, решив про себя, что ни за что не сдастся.

— А я?! — с неподдельным возмущением спросила Ляля.

Вот это логика! Воистину женская. Чугунее стали. И к ней, похоже, готовится еще более убедительный аргумент: синие Лялины глаза потемнели наподобие грозовой тучи, и сейчас из них то ли хлынет дождь, то ли сверкнет испепеляющая молния. Но Саня упорно стоял на своем и продолжал говорить очень мягко, будто с малым ребенком.

— Пойми, в пять у меня важный деловой разговор, — втолковывал он. — Можно сказать, судьба решается. Встреча века!

— А у меня встреча дочки! — закипая, отвечала Ляля. — Мне Иринку в четыре встречать. Привезут ребенка на автобусе! Из загорода привезут! И что дальше? Мне с ней по морозу гулять до посинения? Хорош друг! Да я таких друзей…

Сане показалось, что лягушачьи гвоздики сейчас полетят ему в голову.

— Спокойствие, только спокойствие! — процитировал он всеми любимого Карлсона.

По счастью, Ляля не собиралась сокрушать свою единственную опору и надежду. Она только перешла на официальный тон:

— Я тебя не поняла, Иргунов. Ты собираешься помочь мне и Ирине или не собираешься? Имей в виду, что я уже пошла тебе навстречу и слова не сказала о гусе, но Севу ты должен забрать обязательно!

— Каком гусе? — Саня с недоумением уставился на Лялю: не женщина, а мешок с сюрпризами.

— Рождественском, — с непередаваемым выражением лица уточнила Ляля. — Сева мне подарил. Живого. С бантом на шее. Гусь теперь у меня в квартире живет, ходит, шипит и гадит.

— Ну, вы, ребята, даете! — только и нашел что сказать Александр Павлович и почесал в затылке.

Картина возникала отчаянная: гадящий гусь, пьяный Сева в два метра ростом, маленькая Иришка… Неожиданно Саня прыснул, представив себе, как встречается с Иващенко, держа под мышкой гуся с бантом и чубатого Севу под руку.

— Смешно? Тебе смешно?! — Синие Лялькины глаза еще больше стали похожи на грозовую тучу.

Перед Лялькиным взглядом Саня никогда не мог устоять. Он вгляделся в ее лицо, увидел намечающиеся морщинки, увидел, что очень устала, но держится и будет держаться. А тут еще Иринка, его слабость… Две пушинки на сквозняке! Сердце у него защемило острой жалостью. Ладно! Что он тут изображает? Просто действовать нужно быстрее.

— В ситуацию врубился! Севу заберу из твоей жизни обязательно! Немедленно и к чертям! — отрапортовал он, встав и поднеся руку к виску, а потом с улыбкой добавил: — Так примерно ты вчера ему и сказала? Я правильно понял?

— Примерно так. — Ляля улыбнулась, но не слишком весело. — Нет, мягче. Гораздо мягче. И вообще не так. Я, понимаешь, и сама еще ничего не знаю. Не решила. Не могу решить. Запуталась. Я только начала…

— Ты начала, я продолжу, — бодро пообещал Саня. Он понял, что Ляля сейчас перейдет к наболевшему, но времени на сердечные тайны не было. — Перестань переживать, Лялька! Утрясется! В первый раз, что ли?

— Не в первый, — устало согласилась она, словно бы давая волю накопившемуся утомлению. — И не в последний. Заберешь, позвони по мобильнику. У тебя в распоряжении еще два часа. Успеешь?