Джулиет Мид - Капкан любви

— Мне очень приятно, что вы пришли, — дружелюбно сказала Тедди. — Майк вовсе не равнодушен к вам. Вы произвели на него сильное впечатление.

— Я просто не могу поверить, что вы до сих пор не встречались. Кандида знает буквально каждого в Лондоне, и, безусловно, большинство людей в этой комнате… — заметил Чарльз.

— Чарльз, вы прекрасно знаете, что у меня, как у охотника за головами, всего лишь два способа знакомства с людьми. В этой комнате полно людей, которые были бы страшно смущены, если бы я показала, что знаю их, прежде чем они признают меня. Работа вербовщика похожа на работу специалиста по венерическим заболеваниям, — объяснила она Тедди с улыбкой, — каждый время от времени обращается к нему, но никто не любит признавать его, особенно в компании. Вы бы удивились, узнав, сколько людей по два часа беседуют со мной, а на следующий день в упор не видят в ресторане, если они там в компании коллег или с боссом… Я предпочитаю не ставить их в неловкое положение и делаю вид, что не замечаю их.

— Какой неприятный способ зарабатывать на жизнь! — воскликнула Тедди.

— Не совсем, хотя иногда очень смущает. Мне нравится гулять по комнате и наблюдать испуганные взгляды на лицах… Так и видно, как они спрашивают себя: «Если я не замечу ее, все подумают, что я слишком незначителен, чтобы она заинтересовалась мной, а если я ее признаю, подумают, что я ищу работу…» Это многое говорит о каждом — одни подходят ко мне, как Чарльз, другие прячутся в глубине комнаты и высматривают тех, кто признал меня.

— И что это говорит вам о Чарли? — с любопытством спросила Тедди, взяв Чарльза под руку.

— Это говорит мне, что он не боится чужого мнения. Возможно, его даже не заботит, что о нем думают другие. Я считаю так потому, что он не боится приветствовать знакомого, если тот — специалист по вербовке.

Чарльз отхлебнул виски с содовой.

— Ох, это и я могла бы вам сказать! — тепло ответила Тедди. — Кстати, Чарли, хочу тебе напомнить, без скидок на твое здоровье или личные склонности, что вся эта возня затеяна для того, чтобы представить тебя Глории.

Тедди кивнула на высокую блондинку, облаченную в блестящий алый чехол, которая, казалось, была в самом разгаре свирепой перебранки с Майком. У Чарли отвисла челюсть. Тедди взяла его под руку и повела через комнату с напутственным словом:

— Надеюсь, ты подберешь челюсть до того, как я вас познакомлю, старый ты развратник.

Вскоре она вернулась к Кандиде и продолжила разговор.

— Я, кажется, обещала вам рассказать все о Чарли.

— Уверена, что вы многое о нем знаете. Но сейчас я предпочла бы услышать все о вас, — Кандида указала на диван, и Тедди приняла ее приглашение.

В течение недели после вечеринки Тедди четыре раза встречалась с Кандидой, и была удивлена, когда ей была предложена работа — но не одним из клиентов Кандиды, а самой Кандидой. Тедди сначала отвергла идею стать охотником за головами, но Кандида заинтриговала ее и тонко настроила, так, что она, к своему удивлению, серьезно задумалась о возможности присоединиться к ЭРК, или «Эштон-Редмейен Компани». Тедди обещала Кандиде, что перед принятием окончательного решения встретится и обсудит дело с ее партнером, Дэвидом Эштон-Стюартом. Этим утром она отправилась в Сити выполнить свое намерение.

Дэвид Эштон-Стюарт сидел за письменным столом и просматривал анкету. Он не занимался собственно трудоустройством, предпочитая работу менеджера и стратега бизнеса компании, но Кандида всегда привлекала его к участию, если дело касалось приема новых сотрудников в ЭРК. Его участие было важным, так как он хорошо знал Кандиду и мог точнее рассудить, кто подойдет, а кто не подойдет компании. Кандида просила его поговорить с Тедди напрямик и оценить ее пригодность.

Итоговое описание Тедди было необычно коротким. Там говорилось, что Тедди прошла гладко — даже слишком гладко — свою учебную карьеру, затем работала в двух из самых классных финансовых учреждений Сити — «Морган Митчел Банкирс» и «Стейнберг Рот». Сверх этого там не было ничего, ни единого слова о том, что нравилось этой женщине, как она развлекалась, какими были ее жизненные интересы и ценности. Кандида рассказала о ней очень мало, желая, чтобы у него сложилось собственное мнение. Дэвид передал анкету Джейми Фергюсону, присутствовавшему на собеседовании, и поднял взгляд на Тедди Винингтон-Смит.

Он увидел изумительно привлекательную женщину, но ее внешность, однако, не соответствовала общепринятым канонам красоты: она не была ни черноволосой обольстительницей, ни английской «розой», ни льняноволосой, голубоглазой богиней викингов, ни рыжеволосой озорницей. Ее волосы неопределенного цвета, среднего между белокурым и каштановым, были завязаны в самый обычный хвост, делавший ее старше своих двадцати восьми лет. Ее глаза — большие, удлиненные и ярко-зеленые, были оттенены необычно темными и густыми бровями, придававшими ее взгляду пронзительность, которую было трудно выдержать. Скулы были высокими, также привлекающими внимание к ее глазам. Рот и нос были пропорциональными, без особенностей, которые Дэвид Эштон-Стюарт мог бы отметить, и не лишали лицо изящества, интеллигентности и глубины, сосредоточившихся в этих колдовских изумрудных глазах.

Фигура Тедди Винингтон-Смит, создающая полный контраст строгости и зрелости выражения ее лица, давала Дэвиду и Джейми ключ к двум сторонам ее натуры. Глядя на ее строгую прическу, умеренный макияж и спокойные манеры, Дэвид ожидал бы увидеть на ней простой серый костюм — возможно, от Шанель, определенно французский — и белую блузку с мягким бантом под горлом, нитку неброского жемчуга и в меру элегантные туфли на низком каблуке — что-нибудь от Рассела или Бромли. Действительность была далека от ожиданий. Тедди и впрямь носила серое, но ее одежда казалась одновременно и струящейся, и облепляющей тело, подчеркивала ее полную, высокую грудь и изгиб бедер, внезапно обрываясь у середины бедренной кости и показывая невероятную длину ее ног.

Дэвид инстинктивно почувствовал, что она и Кандида составили бы неотразимую команду. Его жена, наверное, могла бы определить, из чего сделан костюм Тедди — какой-то сорт хорошей шерсти, кашемира или джерси, — но это было неважно. Важным, действительно важным было то, что одежда трепетала вокруг нее, ласкала тело, делая его абсолютно женственным и абсолютно элегантным. На ней не было никаких украшений, кроме огромного квадратного изумруда на безымянном пальце правой руки. Она ответила Дэвиду Эштон-Стюарту спокойным и безмятежным взглядом, и тот почувствовал, что слегка побаивается ее. Он занервничал впервые за пятнадцать лет собеседований.