Escape навынос (СИ) - Колмогорова Анастасия Владимировна

Так? Только так? Вырвав мне сердце? Как в дешевом романе. Прости меня, детка, я трахал твою подругу, чтобы защитить тебя от отца.

— Поэтому ты пихал свой член в Кристину? — я сжала место, где были бинты и с удовольствием смаковала его стон боли. Он отпустил меня, согнувшись почти пополам, а я наклонилась чуть ниже. — Я не желаю слушать этот бред, Климов. Плевать ради чего ты трахал эту суку, ты предал меня! Я любила тебя, а ты предал! Больше нет ничего.

Отпустив его, я отступила на шаг, а Климов упёрся спиной о машину. Меня колотило от злости и ненависти к нему. И от омерзения, что чуть не кончила от одного только дыхания на моей коже. Зря я, наверное, не пользовалась «услугами» парней в клубах. Не сгорала бы сейчас от дикого голода.

— Куда дальше? Я устала.

— Милана…

— Мне наплевать.

Он кисло улыбнулся своим мыслям и вернулся к сидению, на котором был. Если так подумать, то я была даже благодарна за это ему. Он заставил меня повзрослеть. Заставил снять розовые очки и понять, что нет в жизни «долго и счастливо», что нет хвалёной дружбы. А смотреть на мир через призму цинизма и эгоизма гораздо проще. Уже не гадаешь воткнут ли тебе в спину нож, потому что знаешь что воткнут и не один. Нет смысла строить воздушные замки, искать принцев и видеть в каждом что-то светлое и доброе. Всем нужна только выгода, деньги и власть.

Когда-то я была наивной и глупой девчонкой, верящей, что когда-нибудь она встретит того самого, и они заживут в мире и согласии с кучей сопливых спиногрызов. Из всего этого сбылся лишь «тот самый», но только любимой я не стала, а свою вину пусть в задницу себе запихает.

Климов показался на глаза снова тем же уродом, которым я привыкла его видеть. В чёрном пальто с капюшоном на голове. И слава богу. Не увижу его глаз хотя бы во время пути. Только замерзла чутка.

— Идём.

Идём, так идём. Мы прошли несколько дворов прежде чем остановились перед высоткой. К тому времени я уже отбивала чечётку зубами, а ноги не хотели слушаться. Адреналин после перестрелки больше не гонял кровь по венам и не придавал сил. Ужасно хотелось есть и спать.

Всю дорогу я думала как отец нашёл нас? И терял ли из виду вообще? Может, его псы прочёсывали все отели рядом с речкой, а потом тупо дождались подмоги? Судя по расположению отеля, Климов выбрал ближайший и не особо заботился что его засекут. А значит и план их был спонтанным. А может и нет.

Эх, голова пунцовая от усталости, мысли не вяжутся уже совсем. Мы поднялись на пятый этаж, и Данил открыл одну из двух железных дверей своими ключами. Ну, хотя бы время будет сбежать, уж эту выломать ногой не выйдет. Я прошла внутрь, скинув обувь в просторной прихожей.

— У нас десять часов, — сказал Климов, кидая спортивную сумку на пол, смотря себе под ноги и снимая верхнюю одежду, — Постарайся поспать. Спальня там. Двери не закрывай.

Постарайся. Да я вырублюсь как только подушки коснусь. Кивнув, я вышла в другую комнату, куда указал Данил и остановилась. Обычная съёмная квартира. Кровать, ковёр, шкаф с зеркалом. А в зеркале я. Лучше бы не видела. Вся одежда в крови Данилы, даже на лице и волосах она. Сняла с себя всё и в нижнем белье легла под толстые одеяла, надеясь, что в нём нет клопов. Завтра помоюсь. Сил больше нет. Но сон так и не идёт. Прислушиваюсь к шуму за дверью и тоской захлебываюсь. Прости. Мне мало простого прости. Три года слишком большой срок. Да, я любила его, но смотрела на вещи трезво. Может быть, у нас и получится простить друг друга, но ничего из этого не выйдет. Мы слишком разные. Слишком чудовища. Он убивал сотни людей по указки отца, но я убиваю одного, потому что хочу так. Потому что ненавижу. У меня до сих пор перед глазами взгляд Козлова стоит и взрыв той гранаты в ушах. Такие люди как Кубрынин не должны существовать.

— Да, нашли, — донёсся голос Данила откуда-то из глубины квартиры. — Уже увёз, завтра на новое место повезу. Нет, скорее всего случайность — прочесывали округу. Понял.

И дальше тишина. Скорее всего Захаров звонил. Я перевернулась на бок и выдохнула. Давай же засыпай. Какого чёрта ты творишь? Я жмурила глаза, пытаясь заставить мозг отключится, но выходило не очень, а когда Климов появился на пороге в одних боксерах, я и вовсе глаза распахнула, уставившись в одну точку. Нет, прогонять его я не собиралась, больше спать негде, да и сегодня он мне жизнь спас и ранен из-за меня. Но это было непривычно. Я отвыкла от него, но в то же время казалось, что если бы лёг хотя бы на пол, то было бы глупо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я повернулась к нему и фыркнула. Поверх одеяла лежит, идиот. Холодно же, отопление ещё не включили. Начала вытаскивать из-под него одеяло и заметила что додумался таки рану себе перебинтовать.

— Ну что ещё? — недовольно проворчал Климов, но приподнялся.

— Укройся, — ответила я в такт его тону, — простынешь, а я стрелять не умею вообще-то.

Накрыла его второй половиной, а сама ещё чуть-чуть отодвинулась. Такая близость с ним заставила температуру тела подскочить, и я мигом согрелась. То что надо. Хоть какой-то толк от этого будет.

— Больше ничего нет, говоришь?

Я села в кровати, полная возмущения от насмешки в его тоне и не двусмысленности намёка на заботу.

— Это всего лишь жалость, Климов. Её можно испытывать и без глупой любви.

— Но и не ненависть, Милана. Спи.

Ну да. Не ненависть. Тут не возразишь. Я опять легла и попыталась уснуть, но чёртов сон и не думал приходить. Да что ж такое? Всего десять часов тут будем, а ещё душ хочу принять. Времени мало! Где этот песочный человечек, который наводит сонливость?

И, видимо, надоело ему моё вошканье, что он за талию обхватил и к себе придвинул. Я хотела вырваться, но не туту-то было, только ещё сильнее сжал и руку под голову просунул.

— Всё. Успокойся. Спи. И не вертись. А то Кракена разбудишь.

Кракена? Это с какой же он швалью кувыркается, что прозвища такие дает? Теперь лежу злюсь на него, но тепло его кожи делает своё дело. В последний момент решаюсь всё-таки поблагодарить его за всё, потому что чувствую, что завтра день будет ещё сложнее.

— Спасибо, что спас сегодня. Ты был не обязан это делать.

Почувствовала губы на плече и вздрогнула.

— Обязан. Покойной ночи, кнопка.

Кнопка. Просила же. Устраиваюсь поудобнее, руку ложу на сгиб локтя парня. Спиной грудь его ощущаю и слышу дыхание ровное. В сон сильнее клонит от чувства покоя и безопасности.

— Покойной ночи. Данил.

4

Данил

Появление людей Кубрынина было неожиданностью, но они точно не знали, что мы именно в этом мотеле. Возможно, Бульдог допёр, что я стырил его дочь у него из-под носа, поэтому разрешил действовать грубо. Значит, нужно было избавиться от него как можно быстрее, но сначала спрятать Милану… Которая гвоздём в заднице сидит.

С одной стороны мне даже нравится какой она стала — грубая, язвительная, ядовитая. С другой, я не знал смогу ли с ней справится. Слишком упертая и непробиваемая. Заноза, а не кнопка. Найти бы в её мозгах escape, чтобы вернуться на рабочий стол и скинуть параметры до заводских настроек. Да только нолики и единицы в её черепушке полностью захвачены вирусом. Она действительно ненавидела меня. Любила, но так же сильно ненавидела. И мне хотелось заорать ей, что нет моей вины, но понимал — виноват. Это я решил так поступить. Это я потанцевал на её чувствах. И это я сделал её такой.

Я не думал, что это произойдёт, надеялся, что останется такой же, ведь мне нужно было только время и удачный случай. Я уже разработал весь план, а потом объявился Антон и облегчил мне задачу. Но это меня не оправдывает. Я должен был догадаться, что Милана слишком хрупкая, слишком ранимая. Была. А сейчас покрыта толстой коркой эгоизма и цинизма. Как, сука, как пробиться?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Долго смотрел как она спит. Не плюётся ядом, спокойная, мирная. Держал её в своих руках и запахом тела дышал, теплом наслаждался. Солнце уже давно встало, и мне надо бы заглянуть в магазин, купить ей что-нибудь съедобное, да и вещей тоже, а не могу. Нужна мне, очень. Особенно сейчас.