Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

— Мы также коллективно подаем в отставку. Передайте это, молодой человек, держателю контрольного пакета акций!

И они, вслед за Казаковым, направились к выходу из кабинета.

— Куда вы, господа? Одумайтесь! — пытался остановить их юрист, но никто из членов Совета даже не обернулся, и он остался сидеть один, пребывая в полной растерянности. Наконец, словно очнувшись, по мобильному доложил Резнику о полном провале Голенко.

— Ну что ж, этого следовало ожидать, — спокойно отреагировал «авторитет» и распорядился: — Срочно аннулируйте сертификат Голенко, и ускорьте продажу контрольного пакета акций Юхновскому. Объявите об этом дирекции концерна и попросите продолжать работу!

Глава 16

Горбатого могила исправит

— Вот теперь, дорогая моя невеста, мы можем уже возвращаться в Москву и готовиться к нашей свадьбе — самое трудное условие я выполнил! — с довольным видом объявил Даше Юхновский, когда они подплывали к испанскому острову Майорка. — Здесь, на этом маленьком курорте, один из лучших международных аэропортов, и мы мигом окажемся дома. Ну и шикарную же свадьбу закатим — человек на пятьсот!

— Значит, тебе удалось, все же, выкупить акции «Алтайского самородка»? — оживилась Даша. — А ты говорил вроде, что завладевшие ими темные личности наотрез отказались продавать.

— Не знаю, что там произошло, но они сами на нас вышли и даже сбавили цену, — весело пропел Лев Григорьевич и с прозрачным намеком спросил: — Надеюсь, по этому случаю ты будешь более ко мне благосклонна? Может, поужинаем у меня или в твоей каюте?

Однако красивое лицо его невесты выражало лишь досаду.

— Опять ты, Лева, за свое! Забудь об этом до свадьбы! Мне и без того тяжело сознавать такую крутую перемену в моей жизни, — с горькой улыбкой призналась она ему. — Нам надо больше привыкнуть друг к другу, — она хотела добавить «раз нет любви», но промолчала, чтобы его не обидеть.

Мудрый олигарх понял, что в этот раз ничего не добьется, и с кислым видом промолчал, а Даша, коль речь уже зашла о женитьбе, решила напомнить о своем втором условии.

— Когда будешь готовить свадьбу, Лева, не забудь в брачном контракте про фамильные драгоценности семьи Юсуповых-Стрешневых, — мягко попросила она. — Мне ведь их придется им вернуть.

— То есть как — вернуть? Почему? Это же огромное состояние! — Юхновский непонимающе посмотрел на будущую жену. — Разве они не принадлежат тебе по праву? Ты же сама мне об этом говорила!

— Принадлежали — как жене старшего сына. Но теперь, после развода, уже нет! Их надо вернуть матери моего бывшего мужа и, если он обвенчается с другой, его новой жене.

— Какая зловредная чушь! Это же глупо! Ты же венчалась с ним в церкви, у тебя от него сын, и, даже если разошлись, часть их принадлежит тебе по закону, — с алчными огоньками в глазах возразил ей Юхновский. — Я запишу это в наш брачный контракт, так что твое право на них признает любой суд!

Но Даша, ласково положив свою изящную ладошку на большую пухлую кисть олигарха, мягко спросила:

— А что тебе нужнее, Левочка: моя признательность или это чужое добро? Разве тебе не хватит своего? Не принесет оно нам счастья!

— Пожалуй, ты права, дорогая Дашенька, — неохотно признал Юхновский, поддаваясь ее чарам. — Хотя уж слишком великодушна!

Прилетев в Москву, Даша попросила Юхновского прямо из аэропорта отвезти ее к родителям: так соскучилась по сыну. Дома застала только мать. Василий Савельевич, как всегда, был в командировке, без устали сражаясь за экологию.

— Доченька! Где же ты так загорела? Сейчас ведь на дворе зима, — встретив ее в дверях, удивленно всплеснула руками Анна Федоровна. — Ну проходи, поговорим — пока Юрочка спит. Я просто сгораю от любопытства!

Даша вручила матери дорогие подарки — для нее, отца и сына, — сбросила на кушетку короткую норковую шубку и прошла вслед за ней в гостиную, где они удобно устроились рядом на диване.

— Ну рассказывай! — нетерпеливо попросила дочь Анна Федоровна. — Обо всем: и как он к тебе, и какая у него яхта, и куда вы на ней плавали. Счастливица! Я и не мечтала никогда о таком!

Однако у Даши был не слишком счастливый вид, и, порывисто обняв, мать посочувствовала:

— Разве я не понимаю тебя, доченька? После твоего молодого красавчика Лев Григорьевич вряд ли способен в себя влюбить. Но что дала тебе эта любовь? Сплошные страдания! А сейчас тебя ждет благополучная и интересная жизнь!

— Она мне Юрочку дала и много счастья, мама! — тяжело вздохнула Даша, однако, пересилив нахлынувшую грусть, бодрым тоном добавила: — Но жизнь продолжается и, уверена, принесет много хорошего.

— Еще бы! С таким видным мужем весь мир будет у твоих ног! — с жаром подхватила Анна Федоровна. — И Юрочке обеспечено завидное будущее. Ведь кроме всего прочего ему будет принадлежать «Алтайский самородок». Ты сказала по телефону, что Лев Григорьевич его выкупил. Это правда?

— Да, это так. Он выполнил все обязательства, вел себя по-джентльменски безукоризненно, и я должна выйти за него замуж, — с печальной решимостью ответила ей Даша. — Конечно, многие меня осудят: мол, я молода, красива, а вступаю в новый брак без любви.

Она снова тяжело вздохнула, и на глазах у нее выступили слезы.

— Но разве они знают, мама, что я никогда никого, кроме Пети, не смогу полюбить? Поэтому и выйду за Льва Григорьевича — чтобы не быть одной.

Отлично понимая материнским сердцем, что творится в душе дочери, Анна Федоровна подавленно молчала, и Даша, чтобы разрядить напряженность, стала рассказывать ей о путешествии на яхте, не жалея красок описывая все увиденное во время плавания по Средиземному морю до Канарских островов.

И лишь под конец вновь вернулась к больной теме.

— Знаешь, мамуля, несмотря ни на что, я хочу отдать Пете его акции «Алтайского самородка», — раздумчиво сказала она, как бы испрашивая совета. — Юрочка еще слишком мал, и только родной отец сможет с толком управлять этим концерном, так как сам его создал.

— Что за блажь? Найдутся и другие специалисты, — энергично возразила Анна Федоровна, но проницательно взглянув на дочь, горько вздохнула: — Вот беда — так беда! Когда ты уж выбросишь его из сердца? Пора поставить точку!

— Никогда! — горячо бросила ей Даша и, взяв мобильник, висевший у нее на цепочке, набрала номер Розановых, который помнила наизусть.

— Доброе утро, Вера Петровна! — смущенно произнесла, услышав знакомый грудной голос. — Извините за беспокойство! Вы меня узнаете?

— Конечно, узнала, но никак не ожидала, что позвонишь, — сухо ответила ей бабушка Петра. — Наши все тебя осуждают.