Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

— А разве это не в твоей власти, милый? Ты же ему это обещал! — Оксана уже добралась до цели и чувствуя, что в нем проснулось вожделение, спешила получить согласие. — Вот увидишь, Митя справится!

— Ну ладно, что с вами поделаешь, — уже затуманенный вновь овладевшей им страстью, сдался Резник. — Дам ему шанс, а там — посмотрим!

— Ты все хорошо понял? Дав подписать Голенко договор, заменишь средний лист на такой же, но с пунктом, что все аннулируется при невыполнении им оговоренных условий! — жестко подчеркнул Резник, с усмешкой глядя на недовольное лицо юриста.

— Значит, вы решили повременить с продажей акций концерна Юхновскому? — не скрыл разочарования тот, мысленно скорбя о круглой сумме, обещанной ему за содействие. — Очень жаль! Такая выгодная сделка!

— Брось хныкать! Никуда от нас она не уйдет, — резко возразил ему Резник. — Если не он, то Юсупов их купит или кто-то другой. И потом, я же сказал, что не решил этот вопрос окончательно. Поэтому хочу посмотреть: не войдет ли в дело Голенко?

— Но почему? Зачем вам этот концерн? — не отступал юрист. — Это чуждое вам дело! Придется вбухать в него много денег, и они накроются, так как спецы вас непременно надуют!

Однако Резник видел его насквозь. «Ишь как старается, продажная шкура. Наверное, тебе немало обещали», — презрительно подумал он и, зло сверля юриста маленькими глазками, грубо одернул:

— Не лепи мне горбатого! Это — курочка, несущая золотые яички, и надо быть лохом, чтобы выпустить ее из рук. Но управлять прибыльным делом должен свой человек и другого, кроме Голенки, нет.

Он было умолк, но все же, смягчив тон, добавил:

— Ты же не тупой и понимаешь: чтобы закрепиться в Москве надо иметь не только бабки, но и солидное положение, которое дает «Алтайский самородок». Не получится с Голенкой, — тогда загоним акции, и оба, — он хитро подмигнул юристу, — поимеем на этом неплохой навар!

И снова став серьезным, распорядился:

— Все! Иди и оформляй документы на сына Оксаны!

А к концу дня в кабинет временного главы концерна без стука ворвался радостно возбужденный Дмитрий. От такой наглости водителя у слушавшего доклад главбуха Казакова аж очки на лоб полезли. Голенко же, подойдя к его столу, безапелляционным тоном потребовал:

— Виктор Иванович! Собирай назавтра Совет директоров! Есть срочное дело!

— Ты чего мелешь? У тебя крыша поехала? — вскочил с места Казаков. В нем сразу вспыхнула накопившаяся ненависть к предателю. — Пошел вон! И считай, что уволен! Думаешь, я побоюсь, что ты близок к господину Резнику! По вам обоим тюрьма плачет!

— Ну, что ж, я ему это передам, и тогда посмотрим, кто кого уволит, — еле сдерживая ярость, ответил Голенко и, вытащив из кармана сертификат на владение акциями, с торжествующей ухмылкой показал Казакову и главбуху. — Вы это видели? Контрольный пакет принадлежит теперь мне, так что прошу разговаривать должным образом!

И не удержавшись, злобно добавил:

— Думаю, вам скоро придется сдавать дела.

Но Казаков от гнева и ненависти уже не владел собой.

— А я хоть сейчас готов их сдать! Думаешь, буду плясать под дудку мошенников, сначала ограбивших, а потом завладевших концерном? — заорал он во весь голос, наступая на Дмитрия. — Но пока я еще здесь, немедленно убирайся из кабинета, не то вызову охрану!

Высокий и тощий, он был слаб против здоровенного, как буйвол, бывшего моряка. И тот, в слепой ярости сжав пудовые кулаки, уже замахнулся, готовый пустить их в ход, но вовремя укротил свой буйный нрав… «Нет, пусть живет пока хиляк! Если изувечу — пиши пропало!» — верно рассудил Голенко и, отступив на шаг, злобно прошипел:

— Ладно, ухожу, но чтоб завтра же был собран Совет директоров! Меня будет представлять юрист. Надеюсь, вы знаете законы?

Казаков-то законы хорошо знал и, сознавая свое бессилие, сник. А его, теперь уже бывший, водитель повернулся и, заранее торжествуя, вышел из кабинета.

Почти всю эту ночь Виктор Казаков провел без сна: он создавал концерн вместе с Петром и справедливо считал его своим детищем. «Вправе ли я бросать любимое дело, поддаваясь эмоциям? А чем буду теперь заниматься?» — мучился он сомнениями, но утешительного ответа не находил. И посоветоваться было не с кем — жена с детьми гостила у тещи. Так, ничуть не отдохнув за ночь, Виктор перед уходом на работу позвонил Петру.

— Сегодня провожу Совет директоров — для меня последний, — мрачно объявил он другу. — Его созыва потребовал новый владелец контрольного пакета акций, и, как ты думаешь, кто это?

Он выдержал паузу, и Петр огорченно спросил:

— Неужто Юхновский? Значит, купил-таки их.

— Нет, Петя, еще хуже. Твои акции теперь принадлежат Голенко! Вот такие дела! Мы с главбухом видели сертификат.

Петр молчал — удар был такой, будто его поразила молния.

— Своими руками удавлю гада! — выйдя из шока, яростно пробормотал он, но сумел остановиться. — Решил уйти, Витя? И я бы служить жуликам не стал!

— Думаю, и остальные коллеги не захотят работать с мерзавцем, обокравшим концерн и присвоившим твои акции, — не слишком уверенно произнес Казаков. — Хотя они, конечно, дорожат положением, да к тому же — акционеры концерна.

— Но они ведь понимают: эти жулики разорят «Алтайский самородок», и их акции пропадут, — выразил надежду Петр. — Нет, не согласятся они сотрудничать с преступниками — вот увидишь!

Он помолчал, размышляя, и добавил:

— А о трудоустройстве пусть не беспокоятся — я найду для всех дело в новом проекте! И сообща мы вернем наш концерн!

Заседание Совета директоров полностью оправдало его надежды. Стоило Казакову четко доложить, каким образом достался контрольный пакет акций их новому владельцу, бывшему водителю Юсупова, — все дружно выступили против его введения в состав Совета. Как ни настаивал представлявший его юрист, напирая на то, что обвинения бездоказательны, его никто не слушал. Наконец, подустав и понимая бесполезность своего красноречия, юрист перешел к угрозам:

— Отказываясь ввести в состав руководства концерна держателя контрольного пакета акций, вы грубо нарушаете его устав и закон! Последний раз требую, чтобы вы выполнили эту обязанность, иначе будете уволены по суду.

— Что касается меня, то суда не потребуется, — встав, первым заявил Казаков. — В знак протеста я слагаю с себя полномочия!

И его тотчас поддержали, поднявшись с мест, все члены Совета, а старый банкир от имени коллег объявил:

— Мы также коллективно подаем в отставку. Передайте это, молодой человек, держателю контрольного пакета акций!