Роксана Пулитцер - Тайны Палм-Бич

Когда Спенс рисовал красочные картины того, как они будут наслаждаться уединением на Гавайях, а миссис Кенделл приобщала Мег к светской жизни, она не могла решить, какому варианту отдать предпочтение. Но в один не слишком солнечный день, после завтрака в клубе с матерью Спенса, вопрос какой вариант выбрать, отпал сам собой.

В течение всего завтрака миссис Кенделл только и говорила что о будущей свадьбе. Затем она устроилась в тени зонтика и послала Мег на корт узнать, не закончил ли Спенс игру в теннис. Завсегдатаи пока мало знали Мег, поэтому двое мужчин, наблюдавшие за игрой, продолжали негромко беседовать и тогда, когда Мег приблизилась настолько, что смогла слышать их разговор.

Поначалу Мег не поняла, что они говорят о Спенсе. Она насторожилась лишь тогда, когда услышала имя Алессандро.

– Они заключили пари, – сказал один из мужчин. – На десять тысяч долларов. Это сказал мне Алессандро.

– Алессандро может позволить себе такое, – отозвался второй.

– Ты хочешь сказать, что Эштон может позволить себе, – уточнил первый мужчина. – И будь уверен, Спенсер этот шанс не упустит.

При этих словах Мег навострила уши.

– Отличный удар! – воскликнули оба, когда Спенс блестяще отразил подачу и зрители зааплодировали.

– А каковы были условия пари? – спросил второй мужчина.

– Очень простые. Кто из них первый затащит ее в постель.

Мег больше не хотела прислушиваться к этому разговору, не хотела слушать сплетни о прошлом Спенса, которое может разрушить их будущее. Она все знала о его прошлом. Во всяком случае, даже больше, чем ей хотелось знать. Знала о бездумно проведенных ночах и его связях с женщинами, которых он не мог запомнить. Она не слышала об этом конкретном случае и чувствовала себя обиженной. Но вовсе не потому, что хотела, чтобы Спенс рассказал ей буквально все, а просто потому, что он спорил на женщину, к тому же с таким человеком, как Алессандро. Это шокировало ее, задевало ее честь и достоинство. Но то был прежний Спенсер, напомнила она себе, которого больше нет с того времени, как появилась она. Об этом Спенс много раз говорил ей сам.

– А кто такая эта девица? – спросил второй мужчина, и Мег поймала себя на том, что ей очень интересно это узнать.

– Она фотограф, приехала сюда, чтобы нас снимать. – Мужчина засмеялся. – Человек не нашего круга.

Второй мужчина покачал головой:

– Подумать только!..

Мег не дослушала фразу до конца. В ее голове звучали чьи-то слова: «Я предупреждала тебя… Я предупреждала тебя…" Весь окружающий мир внезапно закачался и стал на глазах Мег рушиться.

– Как ты мог! – воскликнула Мег. Войдя в спальню и увидев там Спенса, она хотела было взять себя в руки и спокойно все обсудить, однако это оказалось выше ее сил. Все было слишком мерзко и ужасно.

– Как ты мог заключить это дикое пари? Пари на меня?!

– Но это было еще раньше! – взмолился Спенс. – А то, что было раньше, в счет не идет! Ведь мы договорились об этом!

– Но это было не раньше! – все так же громко возразила Мег. – Ведь пари на меня!

– Я имею в виду, что это было до того, как я по-настоящему узнал тебя. До того, как полюбил.

– Ты хочешь сказать, что это тебя оправдывает?

– Нет, – признал Спенс, и Мег услышала страдальческие нотки в его голосе. – Не оправдывает. То, что я сделал, ужасно. Я не хотел этого.

– Что значит – ты не хотел? Разве Алессандро приставил пистолет к твоему виску? Или собирался нанести тебе увечья, если ты не поспоришь с ним на десять тысяч долларов, что затащишь меня в постель раньше его?

У Спенса не было на это ответа. Точнее, не было удовлетворительного ответа. Он не хотел заключать пари, но тем не менее пошел на это из какой-то дурацкой мужской гордости и дурацкой бравады.

С минуту Мег молча смотрела на него, и в этот момент они оба почувствовали, что в них что-то умерло. Мег вышла в гардеробную, и до Спенса донеслись ее рыдания, сопровождаемые грохотом открываемых ящиков и стуком вешалок. Спенс подошел к двери гардеробной.

– Что ты делаешь? – спросил он, хотя все было понятно без объяснений. Он увидел раскрытый чемодан, в который Мег швыряла вещи, бросала их как попало, и он понимал, что ей очень хочется запустить что-нибудь и в него.

– Я уезжаю!

– Мег, – просительно сказал Спенс. – Ты не можешь так поступить.

Она резко повернулась:

– А ты чего ожидал? Что я останусь здесь и выйду за тебя замуж? После этого? Может, ты заключил новое пари на пятьдесят или сто тысяч долларов, что не только трахнешь меня, но еще и женишься на мне? – Голос ее пресекся, и Мег снова зарыдала. Она захлопнула крышку чемодана, схватила его и бросилась к выходу.

Спенс остался стоять, беспомощный, испуганный, несчастный. Как в тумане он подумал, что большую часть своих вещей Мег оставила здесь, и это вселяло какую-то надежду. Она уходит не навсегда. Она вернется.

– Я пришлю за остальными вещами! – крикнула Мег с порога. Спенс услышал стук ее каблуков по лестнице, затем хлопнула входная дверь и послышался звук заведенной машины. После этого все смолкло. Мег уехала.

На следующее утро после визита к доктору Эштон поднялась рано, приняла душ, рделась и отправилась на прогулку вдоль пляжа. Вернувшись домой, она уже точно знала, что собирается сказать Алессандро.

– Граф у себя? – спросила она Джорджа, который подал ей завтрак на террасу с видом на озеро.

– Графа нет дома, мадам. – Эштон почувствовала, что дворецкий как бы извинялся. – Возможно, он отправился купаться или к своим лодкам, – добавил Джордж, хотя оба знали, что Алессандро просто-напросто не приходил в эту ночь домой.

Эштон заканчивала завтрак, когда услышала шум мотора «астон-мартина» Алессандро. Вскоре он появился на террасе. Он был одет в отлично подогнанный белый обеденный пиджак с черным галстуком, но на подбородке были заметны следы щетины, глаза несколько воспалены. Если Алессандро не станет сдержаннее и благоразумнее, то сделается мужским аналогом Дафны Дэнкуорт, который беспробудно пьет, покупает себе любовниц. И служит для всех посмешищем. Казалось бы, эта мысль могла доставить Эштон удовольствие, но ей стало грустно.

– Ты сегодня рано поднялась, tesoro. – Алессандро наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. От него пахнуло перегаром и женскими духами. – Или ты вообще не ложилась сегодня? Пребывала всю ночь, как и наш сосед, в пароксизмах страсти? – Ухмылка его была не менее противна, чем запах перегара изо рта.

– Я не собираюсь пикироваться с тобой сегодня, Алессандро. Я хочу поговорить с тобой. Серьезно, как водится среди цивилизованных людей.

Он подтянул кресло к столу и сел.