Мишель Жеро - Дразнящий аромат

Когда Лукас вошел в круг света, отбрасываемый свечой, Тесса посмотрела ему в глаза. От того, что она там увидела, у нее мороз прошел по коже.

– Сядь, отдышись. Я принесу тебе коку. А потом мы спокойно поговорим. Похоже, нам не мешает кое-что выяснить.

Он кивнул, опустился в соседнее кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Тесса с тревогой и болью всматривалась в его разом постаревшее, усталое лицо. Морщины на лбу и по углам рта казались еще глубже в желтоватом отблеске свечей.

Она принесла купленную им упаковку коки и стакан, налила пузырившийся напиток на кубики льда и подала ему.

Лукас взял стакан, но в каждом его движении сквозили такое острое напряжение и боль, что ей захотелось отскочить в сторону, чтобы оказаться как можно дальше. Она слышала каждый его хриплый вдох и следовавший за ним медленный выдох. Одних этих звуков было достаточно, чтобы заставить ее испытать ужас.

– Ты болен? – спросила она наконец, облекая в слова свой самый большой страх, что он неизлечимо болен чем-то вроде рака и что перед ней сидит живой мертвец.

– Болен… – эхом отозвался Лукас, как будто не понимал смысла этого слова.

Его лицо оставалось мрачным и отстраненным. Над верандой повисло молчание, и первым нарушил его Лукас. К удивлению Тессы, он рассмеялся. Но от этого смеха у нее волосы встали дыбом.

– Нет, я просто сумасшедший. Немного сумасшедший. Иногда.

– Не понимаю, – пробормотала Тесса, борясь с желанием подойти к нему, прижать к груди и утешить. Но его отчужденный вид и неестественная, напряженная поза пугали ее и заставляли держаться на расстоянии.

– И на том спасибо Богу… – вырвалось у него. Через минуту он заговорил усталым голосом: – Я все еще страдаю от последствий посттравматической депрессии. Такая депрессия сплошь и рядом случается у копов или солдат службы спасения вроде меня. – Он снова умолк на минуту, прежде чем едва слышно закончил: – Вернее, вроде того, кем я был.

– Посттравматическая… – попыталась было повторить Тесса и тоже умолкла. Эти странные, непривычные для уха слова угнетали ее, не давая собраться с мыслями.

– Я потихоньку иду на поправку, но время от времени предохранители не выдерживают, и я съезжаю с катушек. – Лукас поспешил отвернуться, но Тесса увидела, какой стыд и отвращение к самому себе читаются на его искаженном лице. – Запах бензина действует на меня магически.

Ну вот, все и получило свое объяснение: его беспокойный сон по ночам, вечная тревога и предчувствие опасности, его отказ от алкоголя, его реакция на упоминание о Мэтте и на сегодняшний выпуск новостей.

Ему позволили с честью уйти в отставку из береговой охраны по состоянию здоровья. Но прежде Тесса считала, что в этом виновата изувеченная нога. Оказалось, она ошибалась.

– Это после «Макки»? – тихо спросила она.

Лукас проворчал что-то невразумительное, а потом сказал:

– Это началось не сразу, а накапливалось постепенно, год за годом. «Макки» лишь поставил последнюю точку.

Тесса все же протянула руку и осторожно положила ему на плечо, готовая к чему угодно: попытке оттолкнуть, ругательствам и даже вспышке ярости. Но Лукас просто сидел и смотрел в темноту. Его тело было сведено такой судорогой, что казалось – еще мгновение, и мышцы лопнут от нечеловеческого напряжения.

И что прикажете теперь делать? Она с таким нетерпением ждала этих дней на берегу, предвкушая, как будет наслаждаться жизнью в обществе Лукаса, вдали от любопытных глаз…

Но не в ее характере было отворачиваться и делать вид, будто ничего не случилось. Тесса сочувствовала Лукасу всей душой, и у нее было такое ощущение, будто ее затянуло в воронку, и она медленно погружается, не имея точки опоры. Если ей было так плохо, то что же должен был испытывать Лукас?

– Ди Стенхоп знает?

– Знает.

Тесса проглотила и это, хотя ее сердце билось так гулко, словно вот-вот выскочит из груди. Она облизала пересохшие губы и спросила:

– Когда ты собирался рассказать об этом мне?

– Когда выдастся подходящий момент.

Пожалуй, не следует задавать слишком много вопросов, хотя ей еще многое хотелось бы знать. Она с шумом выдохнула воздух, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Ей необходимо оставаться спокойной и рассудительной. Одного взгляда на его искаженное стыдом лицо было достаточно, чтобы понять: нужно действовать чрезвычайно осторожно, чтобы постепенно, шаг за шагом вернуть его к жизни.

Лукас принадлежал к крайне самолюбивому типу мужчин: уверенных в себе, привыкших держать под контролем свои чувства и ситуацию. Это прирожденные лидеры, мужчины-заступники, люди действия, и для них особенно трудно пережить горечь поражения, подобную этой.

Лукасу не требовалось слов, он уже сказал ей совершенно ясно – своим молчанием, своим поведением, – что перестал считать себя нормальным человеком из-за своего поражения. И не важно, что такие выводы могут показаться Тессе предвзятыми и смешными. Важно то, что думает о себе он сам.

– В ту ночь, когда ты приходил ко мне домой, – негромко произнесла она, – ты сказал, что тебе тоже нужно это место на «Талисине». Ты имел в виду это?

Он сделал глоток и поставил стакан на стол.

– Мне казалось, если я вернусь на корабль, снова погружусь в привычные заботы, этого будет достаточно, чтобы восстановить душевное спокойствие. Для меня прежнего это означало бы, что мне удалось вернуться к нормальной жизни. Ведь добрую половину жизни моим мерилом удачи были очередные нашивки на погонах!

– Ох, Лукас, это говоришь не ты! Это речи твоего отца! – заметила Тесса со вздохом. Она пододвинула свое кресло, взяла Лукаса за руку и мягко поинтересовалась: – У тебя часто бывают такие приступы?

– Они повторяются все реже, а такого острого я вообще не припомню. Мало-помалу я научился предчувствовать их и по мере возможности смягчать последствия. У меня… – Он поколебался и с усилием договорил: – Мне здорово помогли сеансы психотерапии.

– Я считала, что такие тяжелые депрессии случаются только у тех, кто побывал на войне.

– Иногда для сохранения порядка нам приходилось участвовать в настоящих сражениях. Береговая охрана – одно из многих силовых ведомств. Мы имеем дело со всякой дрянью и становимся легкой мишенью для тех, кто желает отомстить. – Он посмотрел на нее, но сразу же отвел взгляд. – Мне приходилось видеть худшее, что человек способен учинить над себе подобными, и не только это…

Он умолк, и Тесса ласково сжала его пальцы.

Через несколько минут Лукас заговорил снова:

– Поверь мне на слово, я бы никому не пожелал узнать обо всем этом. Эта мерзость выжигает изнутри, она грозит уничтожить душу – вот почему после смерти отца я нашел повод вернуться в эти места. Я просто хотел получить пару лет передышки, чтобы немного прийти в себя. Всего каких-то пара лет – и я стал бы прежним.