Искры - Елена Сокол

от меня подробностей. Как могу, избегаю прямых ответов. Рассказываю вкратце, но находятся и те, кто спешит пожурить, и те, кто хвалит за неравнодушие. Мне все равно, кто и что думает. Главное, теперь есть реальный шанс пресечь преступную деятельность мошенников, от чьих рук пострадали люди.

После проверки оборудования и приемки смены ко мне подходит Дубровский.

– Ева, привет, можно тебя?

– Да, конечно, – отвечаю я. – Как раз собиралась в столовую, выпить кофе. Пойдешь?

– Да, но сперва мне нужно… – он прочищает горло, – отойдем?

Под взглядами сослуживцев я отхожу с известным актером в сторонку, к стене. Он все еще выглядит ухоженным и холеным, но, надо признать, форменный полукомбинезон пожарного смотрится на нем отлично. Добавляет мужественности и слегка приземляет – в нем Никита Дубровский еще не простой смертный, но уже не небожитель.

– Хорошо смотришься, – говорю я и киваю наверх, где Харитон сопровождает моих друзей по пути в столовую. – Твоему дублеру не так идет форма.

– Спасибо, – пижонским жестом Дубровский поправляет идеально уложенные волосы.

– Так что ты хотел?

– Ах да, – он достает из кармана визитку и протягивает мне. – Здесь номер продюсера. Позвони ему, у него есть для тебя предложение.

– О чем ты?

– У тебя очень колоритная внешность и… ну, знаешь… такой типаж. В общем, это я рассказал ему о тебе. Показал пару снимков, которые сделал на телефон во время фотосессии, и он по-настоящему впечатлился.

– Я все еще ничего не понимаю, – качаю головой я.

Никита подходит ближе и опирается плечом о стену.

– В общем, я убедил его, что мы должны снять тебя в фильме. Минимум реплик, но хоть помелькаешь тут и там. И он согласился. Здорово, правда?

– Я… я не… – чуть не теряю дар речи я.

– Ты будешь в одном кадре с Никитой Дубровским. – Он выпячивает грудь.

– Ух ты, – произношу я, кашлянув. – Так… ответственно.

– И почетно, – кивает актер, ничуть не смущаясь.

– Даже не знаю.

– Тут нечего думать, – отметает Дубровский любые сомнения. – Это потрясающая возможность! Я не принимаю отказов!

– Ну…

– Послушай, Ева, – он кладет ладонь на мое плечо. – Ты подумай, ладно? Тем более я ничего подобного никогда ни для кого не делал.

– Да?

– Да. Ты… особенная.

Я хлопаю глазами. Неужели эти приемы с кем-то срабатывают? Назвал девушку особенной, выбил для нее короткую роль в кино, и вот она уже расплылась лужей перед твоими ногами?

– Спасибо, – только и получается выдавить у меня. – Круто.

Прячу визитку в карман.

– Но я хотел поговорить не об этом, – продолжает Никита, поглаживая мое плечо.

– А о чем? – кошусь на его пальцы.

– Может, поужинаем завтра вечером? – томно спрашивает он, наклонившись к моему лицу. – Я знаю одно уютное местечко…

– Боюсь, завтра вечером у нее другие планы, – раздается у меня за спиной.

Сердце делает в груди кульбит.

Я вижу, как вытягивается лицо Дубровского при взгляде на того, кто стоит у меня за спиной.

– Привет, – Адамов протягивает ему руку, – Данила.

Растерянный Дубровский смотрит на меня, затем на него и все-таки пожимает протянутую ему ладонь.

– Никита.

Я поворачиваюсь. И весь остальной мир перестает существовать. Данила несет любовь ко мне открыто, словно надпись на футболке. Он буквально светится, глядя на меня. Такой красивый. И любимый.

– А ты… – все же решается задать глупый вопрос Дубровский. – Вы…

– А я… – Адамов смотрит на меня с улыбкой. – А кто я?

Я дьявольски усмехаюсь. По мере того как во мне растет желание продолжить игру с подначиванием Данилы, увеличивается и потребность заявить во всеуслышание о том, чего больше всего хочется сердцу. Видя, как в ожидании прищурился Адамов, я ощущаю прилив нежности. Он такой милый. Хватит над ним издеваться.

Да, я хочу этого.

– Данила – мой парень, – произношу я.

Оказывается, это было проще простого. А теперь будь что будет.

– Черт, чувак, прости, – мнется Дубровский. – Не знал.

– Да ничего. – Данила кладет ладонь мне на талию и притягивает к себе. – Ева у меня красотка, к ней постоянно кто-то пытается подкатить. Только успевай разбираться.

Брови Никиты подпрыгивают вверх.

– Ладно, мне пора. Счастливо, ребят!

– Разве у него не было невесты? – спрашивает Данила, глядя Дубровскому вслед.

– Какая-то певица, – усмехаюсь я. Затем поднимаю на Адамова взгляд. – Что-то не припомню тот момент, когда я согласилась стать твоей девушкой.

– Да? Это было как раз между… и … – шепчет он мне на ухо.

– Разве? – краснею я.

Моя душа от счастья взлетает до небес.

– Сто процентов.

– Допустим.

– Давай договорим у меня в кабинете, – предлагает Данила, убирая руку с моей талии, когда замечает, как на нас уставились водилы в гараже.

– Хорошо, – отвечаю я, откашлявшись.

Мы идем по коридору, и внутри меня все ликует. Ноги будто плывут над землей.

– Ты побрился, – говорю я шепотом.

Кончики наших пальцев то и дело как будто случайно соприкасаются при ходьбе. Моя кожа горит от этих прикосновений. Я еле удерживаюсь от того, чтобы не переплести наши руки открыто. Но оставим это для следующей стадии наших отношений.

– Да, – бросает на меня хитрый взгляд Адамов.

Боже, как же ему идет улыбаться! Я рада, что он стал делать это чаще.

– Ты говорил, что…

– Да. Кажется, дело сдвинулось. В «Солнечной деревне» провели инспекцию, и теперь им придется отозвать десятки готовых к продаже домов. На складе в ангаре тоже был обыск, задержали несколько человек. Все только начинается, но я уверен, что их прижмут как следует.

– Это потрясающе! – восклицаю я.

– Нет, потрясающе другое. – Данила открывает кабинет, подталкивает меня внутрь и прикрывает дверь. – Ты здесь, а я ужасно соскучился.

Не говоря больше ни слова, он накрывает мои губы своими. Я дрожу от волнения и возбуждения, и мне кажется, что все вокруг тоже дрожит. Даже чертов пол и стены. Пару секунд я наслаждаюсь прикосновением его губ (боже, он такой вкусный, как мой любимый мятный чай), а затем целую его яростнее. И Данила отвечает: его язык все решительнее движется у меня во рту. Он запускает пальцы в мои волосы, и мне впервые плевать, что кто-то портит мою прическу.

Я буквально повисаю на нем. Целую его с жаром, прижимаюсь к нему всем телом, постанываю, глажу пальцами его гладкие щеки, шею, царапаю ему спину. А Данила обнимает меня так крепко, словно боится, что я от него ускользну. Это похоже на сумасшествие. Ведь очень быстро нам становится мало одних лишь поцелуев.

– Я тебе звонила, – признаюсь я, оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха.

– Прости, потерял вчера чертов телефон, – объясняет Данила, сжимая ладонями мою задницу. – Видимо, оставил где-то.

– Хотела увидеться.

– Я все