Найди сердце королевы - Фэя Моран

Хоть моя жизнь прошла слишком быстро и оказалась такой короткой, в ней было достаточно прекрасных людей и дней. Не знаю точно, куда души попадают после смерти, но в одном я уверена: теперь я готова ко всему, что будет дальше. Ко всему, что ожидает меня. Будь то неизбежная смерть или продолжение жизни, которая уже никогда не станет прежней.

Я останавливаюсь, падаю на колени и плачу вновь. Грудь дёргается от истерики, сил идти больше нет. Какой бы сильной мне ни хотелось казаться, сил нет.

Я ложусь на холодную дорогу, на спину, даю дождю успокоить меня, падать на раны, синяки, очищать моё тело от грязи и крови. В душе одна бездонная пустота, становящаяся всё больше и больше. Она затягивает в себя надежду и желание ещё пожить.

– Прости… – шепчу я в никуда. – Прости, что не оправдала твоих ожиданий. Прости меня…

А потом наступает полная темнота, когда я закрываю глаза. Земля подо мной не кажется такой холодной. Тело не собирается больше сопротивляться боли.

Я уже готовлюсь умирать.

Но вдруг…

Я слышу, как со стороны ко мне летит машина. Не вижу, ведь я закрыла глаза, но чётко слышу рёв мотора. Она, видно, мчалась на большой скорости, потому что громкий скрежет колёс совсем недалеко от моего беспомощного тела едва не повреждает мне слух.

А потом я слышу хлопки дверью, шаги, шлёпанье обуви по лужицам и мокрому асфальту.

– Матерь Божья! – слышу знакомый голос, и внутри всё замирает.

Нейти.

Я не верю собственным ушам. Я даже считаю, что это очередная галлюцинация, пока вполне реально не ощущаю на себе чьи-то руки.

– Каталина… – Зелёные глаза, показавшиеся следом и так красиво сочетающиеся с окружающим нас лесом, освещенным фарами, полны ужаса.

Вода стекает по его каштановым волосам, по подбородку, по острым скулам. И при одном виде его красивого и такого совершенного лица я забываю о боли и страданиях.

Он проводит дрожащей ладонью по моим волосам, сжимает свои губы в тонкую линию, опускает взгляд к моему истерзанному телу. Мне даже кажется, что глаза у него намокают и вовсе не от дождя, но…

Потом эти же самые глаза меняются.

Они темнеют, страх, ужас, печаль теперь растворяются, и на месте них показывается ярость. Дикая, слепящая, безумная.

– Отнеси её в машину, – холодно произносит он. Голос пронзает воздух, как пущенные пули.

Я слышу щелчок пистолета. Его пистолета.

– Чувак, уверен, что хочешь идти туда один? – взволнованно произносит Нейт. – Наверняка их там куча, и…

– Отнеси её в машину. Живо. – Он бросает на меня полный горечи взгляд, но голос звучит очень грозно: – С ними я разберусь сам.

– Ладно. Хорошо.

И тогда Гай пропадает из поля моего зрения, он снова исчезает, и я думаю: может быть, мне всё это снится? А может, я просто умерла и рай в действительности существует? Я сейчас там и нахожусь?

Нейт осторожно суёт руки под моё тело, а я не могу пошевелиться, пока он поднимает меня с земли.

– Мне так жаль, Лина, – тихо говорит он, неся меня к машине. – Если бы мы только знали…

Нейт кладёт меня на заднее сиденье, осторожно укладывая моё изнывающее от боли в каждой клетке тело на мягкую поверхность. Его рука касается моей ноги, проверяя рану.

– Не хочу тебя расстраивать, крошка, но… в тебя стреляли, верно? Я должен вытащить пулю. Это очень важно сделать.

Я прокашливаюсь, не могу в полной мере открыть тяжёлые веки, но хрипло выдаю:

– Так сделай это, Нейти.

– Сейчас не самое подходящее время меня так называть, – ноет он. – Я в ужасе!!! Это просто капец!

Я вот-вот потеряю сознание.

Слышу шуршание: Нейт открывает бардачок, перекинувшись половиной тела через сиденье к передним креслам. Он вытаскивает что-то, я по-прежнему ничего не вижу, стараюсь не думать о боли, пытаюсь сосредоточиться на иных чувствах и ощущениях.

– Будет больно, – мрачно и осторожно сообщает мне Нейт. – Очень больно. Но это нужно сделать, если мы хотим, чтобы ты ещё немножечко пожила.

В детстве я всегда была самой настоящей неженкой, боялась всего, а в особенности боли. Обычный поход к стоматологу был для меня и родителей настоящим испытанием с кучей истерик и стресса.

Сейчас же мне почему-то всё равно.

Я просто хочу ещё пожить.

– Прикуси это. – Нейт протягивает к моему рту завёрнутую в твёрдый рулон тряпку или полотенце. – Так будет… легче перенести.

Я послушно выполняю всё, собираю оставшиеся силы, чтобы вонзить зубы в полотенце.

Нейт подходит к машине с той стороны, где я сижу, чтобы удобнее было извлечь пулю.

– Пожалуйста, не сдерживайся, – говорит мне он, наклонившись ближе к уху. – Кричи во всё горло, если тебе от этого будет легче. Потому что обычно, когда я бьюсь мизинцем о ножку какой-нибудь проклятой мебели, я визжу как самая визгливая девчонка на свете. Мне лично это помогает.

У меня нет сил даже хихикнуть.

Нейт наклоняется к моей ране, и уже в следующую секунду я чувствую холодный металл на своей коже. Я вздрагиваю всем телом, но стараюсь лежать как можно неподвижнее. Вцепляюсь руками в кожаное сиденье, сжимаю пальцами, вонзаю ногти, готовясь к чему-то ужасному.

И мои опасения оправдываются.

В следующую секунду мой вопль вырывается сквозь сжатые зубы, которые вонзаются в полотенце. Слёзы брызжут из глаз, я кричу, дёргаю головой, пытаясь избавиться от жгучей боли в ноге, пока Нейт суёт металлический предмет глубже в рану, прикладывая к коже смоченный в чём-то бинт.

– Ещё чуть-чуть, – произносит виновато Нейт. – Потерпи, пожалуйста.

Я слышу, как подрагивает его голос, но чувствую, как уверенно действуют его руки. Ему приходилось сталкиваться с подобным, видно, не раз.

Моё бедное, такое хрупкое и уязвимое тело покрывается пóтом, кожаное сиденье липнет к открытым участкам кожи, воздух заполняет металлический запах свежей крови вперемешку со спиртом. Я вся горю, жар заполняет мои лёгкие, он сжигает во мне всё: кости, мышцы и суставы.

Я кричу. Продолжаю истошно вопить, и полотенце в зубах пропитывается моей слюной, пока Нейт ковыряет рану, пытаясь достать пулю.

Я думаю, что действительно сейчас умру, потому что боль невыносима, она сводит меня с ума, лишает разума. Я чувствую, что свихнусь, если это продлится ещё хоть несколько секунд.

– Всё, всё… – успокаивающе произносит Нейт, прикладывая к ране бинт. – Я её вытащил. Её больше нет, крошка.

Я чувствую, как он туго обматывает ногу давящей повязкой, а затем бинтом, как кожи касается мокрая поверхность ткани. Как боль теперь пульсирует, но по-прежнему ярко ощущается.

Нейт заботливо гладит меня по