Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

— Стефани, я оставлю тебе свой номер, а ты обязательно звони, если… — он осекается и, широко улыбнувшись, договаривает: — Звони мне в любом случае, поняла? Расскажешь, как устроилась, всё ли понравилось. И если вдруг что-то не понравится, тем более звони.

— Х-хорошо, — я снова киваю и улыбаюсь так, будто мне и правда очень хорошо. Но на самом деле, мне становится не по себе.

— А вот и наш… — Феликс не успевает договорить, потому что его прерывает визг шин.

И в следующий миг нам навстречу вылетает бешеный красный кабриолет (кажется, не всем каталонцам холодно). Он вихляет по всей дороге и через пару секунд с диким рёвом пролетает мимо, чудом не снеся нас. И всё же я успеваю заметить развевающиеся волосы блондинки. Феликс, прикрыв глаза, останавливается и тихо ругается себе под нос, а навстречу уже мчится другая машина. Когда она тоже проносится мимо нас, наш автомобиль неожиданно разворачивается, а я испуганно вжимаюсь в сиденье.

О, Господи, и мы тоже помчимся вдогонку?!

— Знакомство немного откладывается, — поясняет Феликс в ответ на мой ошалелый взгляд. — Хулио в ближайшее время всё равно будет занят погоней за супругой, а мне всё же стоит тебя подготовить. Так что давай начнём с ресторана.

Глава 42

Вы можете обыскать хоть весь континент, но нигде вам не предложат паэлью вкуснее, чем в маленьком уютном ресторанчике, куда привёз меня Феликс. Наверняка я ещё вернусь сюда, чтобы проверить, так ли это на самом деле, но сейчас мне не до паэльи. С тем же успехом я могла бы жевать бумажные салфетки, поскольку мои вкусовые рецепторы замерли, напрочь отказываясь ублажать хозяйку.

— Тебе не нравится? — Феликс хмурится и кивает на мою всё ещё наполненную едой тарелку.

— Нет… т-то есть очень вкусно, но я поела в самолёте, п-поэтому не голодна, — оправдываюсь, а Феликс скептически изгибает красивую бровь.

Ну да, глупо… ведь он и сам всё видит.

По пути в ресторан он успел предостеречь меня по поводу неблагополучных районов города, в которых нежелательно появляться одинокой барышне в тёмное время суток. К несчастью, к таким опасным местам причисляется и облюбованный туристами старый центр. «Это не Чикаго, конечно, — утешил меня Феликс, — и всё же лучше не искушать судьбу».

Успокоил!

А уже в ресторане, пока мы ожидали заказ, он коротко посвятил меня в особенности быта в его семье и заочно познакомил со всеми обитателями дома. Избегая подробных характеристик и не высказывая личного отношения к домочадцам, он всё же счёл своим долгом предупредить меня о некоторых подводных камнях, дабы облегчить мою адаптацию.

Но легче мне почему-то не стало, напротив — неожиданно меня накрыл страх. Та упрямая целеустремлённая Стешка, что так отчаянно доказывала сёстрам свою взрослость и самостоятельность, вдруг осознала, что совершенно одна и беззащитна в чужой стране. Случись что, ведь никто не примчится мне на помощь — ни Айка со своими смертоносными колотушками, ни Сашка с ядовитым жалом… и даже мой Генка, находясь слишком далеко, не успеет меня спасти.

От какой такой напасти меня непременно следует спасать, я даже мысленно не смогла сформулировать, но мне вдруг очень захотелось улететь в Париж вместе с Феликсом, и пусть они с Дианой думают, что я слабая истеричная девчонка. В конце концов, ведь я и есть девчонка. Зато в Париже меня встретит мой Генка, который ни за что не обвинит меня в слабости и трусости.

Впрочем, меня и Айка не обвинила бы, ведь она и сама понимает, что с её безрассудным бесстрашием мне не тягаться. Но сможет ли она и дальше продолжать мною гордиться?

Под изучающим взглядом Феликса я опускаю глаза, испытывая жгучий стыд за внезапно накатившую на меня панику, подзуживающую рвануть наутёк от мнимых опасностей, и смущённо признаюсь:

— Я немного волнуюсь, п-поэтому нет аппетита.

— Это нормально, что ты волнуешься, — мягко говорит Феликс и, понизив голос, шепчет заговорщическим тоном: — Честно говоря, я бы тоже разволновался в незнакомой стране. А потом… знаешь, как бы я поступил?.. Сперва я бы хорошенько подкрепился, выпил отличного вина и рванул бы в самое красивое место, — с этими словами он придвигает ко мне фужер с розовым вином и, взглянув на часы, подмигивает. — Мы вполне успеем!

И мы успели!

Искупительный храм Святого Семейства был спроектирован великим архитектором Антонио Гауди, который потратил на это чудо сорок лет своей жизни, однако необычный храм, не похожий ни на один в мире, и по сей день остаётся незавершённым. И непередаваемо прекрасным — жутковатая и восхитительная фантасмагория.

Заворожённая, я разглядываю этот шедевр в то время, как Феликс разглядывает меня. Но я замечаю это не сразу, а лишь попав под объектив его камеры.

— Что… что Вы делаете… зачем?

— Что ТЫ делаешь, — исправляет он, продолжая снимать. — Забыла уже, что мы перешли на «ты»?

Но вдруг он выглядывает поверх камеры и разочарованно выдаёт:

— Стефани, ты классный фотограф, но совершенно не умеешь позировать. Это что за испуганная газель? Расслабься, девочка! Ну… давай, плесни в меня презрением!

Но, вместо презрения, я запрокидываю голову и хохочу.

— Тоже неплохо, — удовлетворённо замечает он, снова нацелив на меня объектив. — А теперь… покажи мне стерву, малышка! Ай, молодец! Да ты просто секси!

***

На тихую зелёную улицу, где находится дом моих работодателей, мы возвращаемся в приподнятом настроении. Наверное, вино этому тоже немного поспособствовало, но основная заслуга, конечно, Феликса. Сейчас мне кажется, что мы знакомы с ним много лет, а впрочем, с моей стороны почти так и есть. Возможно, кому-то постороннему, поймавшему на себе острый взгляд Феликса, он может показаться жёстким, но стоит этому красавчику улыбнуться — и вы неминуемо попадаете в плен его обаяния.

— Как жаль, что ты не успела к нам в пору цветения, — говорит Феликс, кивая на деревья, покрытые молодой зеленью. — Всего на неделю опоздала. А на нашей улице это выглядит вообще фантастически — там очень много цветущих деревьев.

— Да, мне тоже очень жаль. У нас п-пора цветения наступает позднее, и в этом году я её п-пропустила — и в Воронцовске не дождалась, и здесь опоздала. А я так люблю это время!

— Это я уже