К. Такер - Десяти крошечных вздохов

— Кейси, ты уверена? — спросила Ливи, сжав мою ладонь.

Я посмотрела на нее и кивнула. Понятия не имею почему, но знаю, что не хочу этого делать. Уверена, я ненавижу Трента. Уверена, что должна его ненавидеть, потому что он и есть Коул, а ненависть к Коулу — все, с чем я знакома.

Я подняла глаза на Картера, представляя, как этот человек вытаскивал из автомобиля безвольное тело сына, и то, что я испытала, не было ненавистью. Это было жалостью. Жалостью к нему, Тренту, потому что я так близко знакома с уровнем боли, который мог бы подтолкнуть человека к этому. Мысли о таком конце появлялись и в моей голове раз или два за все эти годы.

— Нет. Никаких обвинений. Никакой полиции. Это ничего не изменит. Никогда не меняло.

На мгновение Картер закрыл глаза.

— Спасибо.

Голос, которым были произнесены слова, был хриплым и наполненным эмоциями. Он откашлялся. Посмотрев на Ливи, он добавил:

— Я так понимаю, что стоит вопрос об опекунстве над Ливи.

— Нет, никакого вопроса. Она под моей опекой.

Я повернулась, посмотрев на Ливи. Зачем она ему рассказала?

— Я позвонила тете Дарле, — мягко объяснила она. — Некоторое время я не знала, справишься ли ты с этим. Она сказала, что может забрать меня с собой домой и...

— Нет! Нет! Ты не можешь меня оставить! — внезапно заорала я. Сердце бешено забилось.

— Она никуда не денется, Кейси, — пообещал Картер. — За исключением Майами, чтобы вернуться в школу. Моя фирма позаботится о том, чтобы были составлены все официальные документы об опеке. На данный момент опекуном должна стать мисс Мэттьюс, пока ты не почувствуешь себя лучше или Ливи достаточно не повзрослеет.

Я оцепенело кивнула.

— Спа...спасибо.

Он нам помогает. Почему он нам помогает?

Он мне улыбнулся.

— Еще я поговорил с вашим дядей. — Его взгляд стал ледяным и жестким. — От страховки еще остались деньги, Кейси. Он не промотал их все. Я прослежу, чтобы все они были переведены на ваше с сестрой имя. — Он вытащил что-то из внутреннего кармана пальто. — Это моя визитка, если вам когда-нибудь что-то понадобится. В любое время, Кейси. Ливи. Что угодно. Я помогу, чем только смогу.

Он положил ее на прикроватную тумбочку.

Кивнув доктору Штейнеру, он направился к двери. Плечи его были сгорблены, словно он нес ужасное бремя. И полагаю, так и было, после того, что сделал его сын. Он остановился, положив руку на дверную ручку.

— Чего бы это ни стоило, но я никогда не видел Трента таким счастливым, каким он был с тобой. Никогда.

* * *

Я уставилась на огромные дубовые двери клиники. Они так сильно контрастировали со стерильно-белой внутренней отделкой.

Мой дом на ближайшее время.

Крошечная ручка скользнула в мою ладонь, и я не отпрянула.

— Не переживай. Не так уж тут и плохо, а если ты будешь хорошо себя вести, то когда выйдешь отсюда, мы пойдем есть мороженое, — сказала Мия с унылым выражением лица.

Они с Дэном проводили время, посещая зоопарки и парки Чикаго, пока Шторм оставалась со мной. А сейчас они были здесь, чтобы попрощаться. Она подняла свободную руку и показала два пальца.

— По три шарика!

Шторм встала позади нее, держа за руку Дэна, и засмеялась.

— Все правильно, Мия, — подмигнула она мне.

— Готова? — спросила Ливи, зацепившись своей рукой за мою.

Глубоко вдохнув, я снова осмотрела это место.

— Выглядит чересчур шикарно.

— Не парься. Я знаю парня, который знает парня...который знает парня, — усмехнулся Дэн.

По какой-то причине, я ему не поверила. У меня возникло ощущение, что в этом как-то замешаны ухоженные руки Картера Рейнольдса. Может быть, мне повезло с предложением «купи два по цене одного», потому что Штейнер не помог его сыну в первый раз. Хотя, в виде исключения, я этому не перечила.

Ливи и я пошли вперед, ступая в ногу.

— Спасибо, что делаешь это, Кейси, — прошептала она, смахивая скатившуюся по щеке слезу.

Мужчина в светло-голубой униформе открыл дверь и протянул руку, предлагая взять мою сумку.

— Я буду звонить так часто, как мне разрешат, — вскрикнула Ливи, последний раз сжимая мое предплечье, прежде чем меня отпустить.

Я подмигнула, нацепив на лицо храброе выражение.

— Увидимся над водой.

Глава 18.

Я этого не переживу.

Я не смогу этого пережить.

Все, чего они от меня хотят, — это разговор. Говори, говори, говори. О своих чувствах, кошмарах, практически совершенном нападении на мужчину, атаковавшего Шторм, мертвых родителях, Дженни, Билли, Тренте. Каждый раз, когда я заталкивала все эти вещи в темный, тесный шкаф, где им и надлежало находиться, доктор Штейнер врывался туда и вытягивал их обратно на свет, словно это было его навязчивой идеей, хотя я лягалась и орала, вцепившись в его пиджак.

Ничто из этого мне не поможет.

Не поможет и успокоительное. От него я чувствую усталость и тошноту. Доктор Штейнер сказал, что лекарству потребуется время, чтобы подействовать.

Я сказала, что двину ему по морде.

Ненавижу его до глубины души.

А когда я закрываю глаза ночью, меня приветствует Трент. Смеясь. Всегда смеясь.

Однажды я рассказала об этом доктору Штейнеру, находясь в его кабинете на ежедневном приватном сеансе.

— Думаешь, он смеется, Кейси? — спросил он.

— Разве я не это только что сказала?

— Нет, ты сказала, что тебе приснился сон, в котором он над тобой смеялся. Но веришь ли ты, что он смеется?

— Не знаю, — пожала плечами я.

— Не знаешь?

Я взглянула на него. Этот разговор продолжался намного дольше, чем я ожидала. Вот, что я получила за то, что открыла свой большой рот. Обычно я молчу и даю односложные ответы — «да» и «нет». Пока они меня устраивали. Не знаю, почему я подумала, что эта тема будет безобидной.

— Давай минутку об этом подумаем, Кейси, ладно?

Он откинулся на стуле и просто сидел, следя за мной. Он думает об этом? Он думает, что я думаю? Это действовало на нервы. Я позволила своему вниманию рассредоточиться по кабинету, используя его, как отвлечение от неловкости. Кабинет был маленьким и вписывался в окружающий интерьер клиники. Все стены были забаррикадированы книгами, как и должно быть в кабинете нормального мозгоправа. Но он не был похож ни на одного мозгоправа, которого я встречала ранее. Не знаю, как описать Штейнера. Его голос, манеры, все это было необычным.

— Трент — молодой студент колледжа, который перепил одной ночью, как и многие студенты. А потом он совершил ужасную, глупую ошибку.