Довод для измены - Ария Тес

Францию. Примечательно, мы никогда не нарушали этих планов. Примечательно вдвойне: в этом году я очень хочу их нарушить.

Потому что чувствую — моя семья здесь. В той квартире. И я ей сейчас очень нужен, а сидя здесь, будто предаю.

Сильнее сжимаю телефон, и в эту же минуту он коротко вибрирует

Маленькая

Хорошего полета

Маленькая

Отдохни

Маленькая

Я по тебе уже скучаю

Эти три коротких сообщения даются моей девочке ой как не просто. Это чувствуется. Она не хочет. Но делает. Ради меня.

— Капитан просил передать, что через десять минут мы взлетаем, — вежливо сообщает стюардесса, а потом сразу удаляется.

Я замираю.

Знаете. Есть такое ощущение, когда ты понимаешь, что стоишь на перекрестке? Два пути, две дороги. Выбирай. Что там будет дальше? Хер его разберешь, но что-то будет определенно.

Я сейчас на таком вот перекрёстке стою, только знаю, что будет на каждой дороге. Первая — означает, что жизнь моя устаканится. Вторая — сыр-бор. И вроде бы, да? Выбор очевиден. Только вот в первом случае я потеряю Женю навсегда.

Этого уже достаточно.

Я снова вижу картину, как она, свернувшись в кулек, горько плачет, и понимаю так ясно: что я здесь делаю вообще? Какие горы? Какая горнолыжка? Мое сердце в Питере. Я же себе места не могу найти… и это замечают все, а папа решает озвучить.

— Влад, да прекрати ты дергаться уже!

Мама бросает на нас взгляд.

Подбираю краем глаза, но сам смотрю на отца и тихо прошу:

— Прости.

Что я творю?! Вскакиваю с места, хватаю свое пальто и сумку и решительно иду на выход. Блядь! Довод! Твою мать! Ты хренов придурок!

Но я физически не могу заставить себя сидеть на борту! Не могу! Она уйдет. Я это отчетливо понимаю. Она от меня уйдет! Если я сейчас улечу — я потеряю ее навсегда, и меня режет на части от мысли, что я не увижу ее больше.

Глупо. Увижу. Только все равно не увижу! Она больше не будет моей маленькой девочкой. Я вернусь из Франции к другой Жене, которая больше ко мне близко не подойдет.

— Влад! — отец нагоняет меня перед джетом и тянет за плечо, — Ты сумасшедший?! Куда ты?! Что происходит?!

— Прости… — отступаю от самолета, как от опасного хищника, потом бросаю взгляд на иллюминатор.

Там встревоженная мама, а еще Ева с лицом, перекошенным от ненависти.

Знает. Она знает, куда я, но мне так насрать.

На все…

Кроме Жени.

— Влад, да объясни ты мне, что происходит?! С работой что-то не так?! С выборами?!

— Нет, — слегка улыбаюсь и делаю еще один шаг назад, — Но я не могу улететь, не сейчас. Прости.

Отец поджимает губы, а потом пару раз кивает и шепчет.

— Значит…Ева права.

— Прости…меня тянет, понимаешь? Туда. К ней. Если я сейчас улечу, я ее потеряю, а я не могу. Просто...не могу. Физически не получается.

— Ты хорошо понимаешь, что ты делаешь?

— Да, но я по-другому не могу. Объясни все маме и…прости.

Разворачиваюсь и ускоряюсь, чтобы не передумать. Точнее не так. Я точно не передумаю, но вот снова забить на свои желания и делать так «как должен»? Да.

Долг и ответственность, увы, это то, чему меня учили с пеленок. Считай, это мой первый бунт, и я улыбаюсь, как подросток, когда покупаю ей цветы, потом заезжаю за шампанским и в ДЛТ на Большой Конюшенной, где меня уже ждет подарок, который я купил впервые с таким волнением, трепетом и наслаждением.

А потом я еду к дому.

Это шикарная многоэтажка. Самая лучшая из тех, что я смог найти и в принципе снимал когда-то для своих женщин. Она не просила — я сам захотел. У меня вдруг появилась такое дичайшее желание дать ей все самое лучшее, и, наверно, тогда я окончательно признал, что влюблен.

Да. Влюблен в малолетку из дебильного бара «Кит», от которой мне душу кроет так, что я разум шлю на хер.

Все шлю на хер.

А перед дверью немного пасую.

Вдруг она меня не ждет? Или вдруг вообще не одна? Помню, как-то раз Ева меня не ждала, и это был не тот вечер, который я бы хотел хранить в памяти, но он здесь.

И он парализует.

Я стою пару мгновений перед дверью с ключами, букетом и пакетом с продуктами. Туплю.

Хер. Не туплю. Мне страшно. Натурально страшно, что все снова повторится, но потом я вспоминаю Женю и мотаю головой.

С ней этого не может быть. Не. Сука. Может. Быть.

Однако ключи все равно прячу в карман и давлю на звонок.

Тишина.

Давлю еще раз.

Я видел свет. Она дома. Давай, девочка, впусти меня...И я наконец-то слышу тихие шаги.

Возникает азартные, дикое желание сделать ей сюрприз, а еще так хочется увидеть ее лицо, когда она откроет дверь, что зажимаю звонок большим пальцем.

— Кто?

Молчу.

— Молчишь? Ну и иди на хер!

Ого, кто-то злой. Улыбаюсь. Потом давлю на голос, делая его грубее, и рычу.

— Соседи снизу! Заливаешь!

Женя медлит.

Еще секунда, и замок все-таки открывается, а потом она толкает дверь.

Испуганная, волосы сзади в хвост перетянуты, а одета в светлую, пушистую пижамку.

Мда. Точно. Соблазнительница года. Так мужчин не встречают, только так меня от нее кроет сильнее. Когда на лице нет косметики, и когда пахнет она собой.

Я усмехаюсь собственным мыслям и сомнениям, а потом шепчу:

— Не верю, что ты открыла дверь. Маленькая, тебя не учили, что этого делать нельзя?

— Влад? — еле слышно шепчет, — Но…ты же улетел?… что-то случилось?!

Мать твою. Она искренне за меня переживает, а я теряю дар речи. Так и стою, как придурок, смотрю на нее, словно на мечту. Мираж. Тебя просто быть не может, Женя! Откуда ты такая взялась на мою голову?

Осматривает меня придирчиво еще так, будто ищет какие-то следы «неприятностей», и только после того, как понимает, что я цел, наконец-то обращает внимание на пакет, и на цветы.

Хмурится.

— Я…не понимаю.

Это тоже искренне.

— Ты же…у тебя семейная поездка и…ты…

— Подумал, что на хер мне эта Франция не нужна.

Вижу, как дрожит ее нижняя губа и делаю шаг навстречу.

Черт, пожалуйста, не плачь…

Цветы кладу на тумбу, пакет на пол, а ее наоборот к себе