Запрещенные слова. книга 2 - Айя Субботина

— Думаешь, ты победила? - Резник подходит ближе, и я все-таки чувствую запах его туалетной воды, смешанный с запахом табака. Подавляю слишком резкую тошноту, как будто ударилась затылком и в глазах потемнело. - Думаешь, Орлов будет вечно тебя прикрывать?

— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня прикрывали, Владимир Эдуардович, - говорю невозмутимо глядя ему в глаза. - Я просто хорошо делаю свою работу.

— Работу? - Он смеется. Мерзким, гаденьким смехом. - То есть теперь это так называется? Подстилаться под стариков, чтобы получить теплое местечко - это… работа?

Я вздрагиваю, как от пощечины, но всего на секунду, и быстро беру себя в руки.

— Мне плевать, что вы думаете, Владимир Эдуардович, - немного, совсем чуть-чуть задираю подбородок. - Просто оставьте меня в покое, и сосредоточьтесь на своей работе. Возможно, тогда у вас не останется времени совать свой длинный нос в чужие дела.

— А если я хочу совать его именно в твои дела, Франковская? - Он делает еще шаг, и теперь мы стоим так близко, что я вижу каждую морщинку у его глаз, каждый лопнувший от злости сосуд в глазу. - Думаешь, я не в курсе, как ты карабкаешься по головам? Сначала младший Форвард, потом - старший. Ты быстро переключаешься, Франковская. Молодец, настоящая… шлюха.

Я молчу. Знаю, что он пытается вывести меня из себя. Хочет, чтобы я закричала, начала оправдываться, возможно, устроила истерику. Даже жаль, что все его старания - в молоко. Такой радости я Резнику точно не доставлю.

— Я смотрю, Владимир Эдуардович, у вас закончились аргументы, и вы перешли на личности. - Растягиваю губы в снисходительной улыбке. - Не самая выигрышная стратегия.

— У меня еще много аргументов, - шипит он, и его глаза сужаются, превращаясь в две злые щелочки. - Я хочу, чтобы ты слилась с «Синергии», Франковская. Добровольно. Напишешь заявление, что не справляешься, что это слишком сложно для тебя - ты же умная девочка, придумай что-нибудь, чтобы Орлов проглотил. А потом - слилась и отсюда. Скажешь, что выгорела.

— Иначе что?

— Иначе, - Резник наклоняется к моему уху, и его горькое дыхание неприятным зудом ложится на щеку, - я подниму один очень интересный вопрос на совете директоров. Вопрос о твоей… ну, допустим… связи с подчиненным.

Я чувствую, как сердце подскакивает к горлу, но внешне, надеюсь, держусь все так же невозмутимо.

— Думаю, всем будет очень интересно узнать, — продолжает он, наслаждаясь моим молчанием, — что куратор стратегического государственного проекта от NEXOR Motors спит с сыном председателя комиссии. О служебной этике я вообще молчу. Но все же, какой пикантный конфликт интересов, не находишь? Думаю, после такого скандала полетят головы. Не знаю, чьи, но твоя среди них будет точно. А вот Форварду придется очень долго отмываться от обвинений в коррупции и кумовстве. После скандала пару лет назад, который чуть не стоил ему политической карьеры и теплого кресла, вряд ли он и в этот раз соскочит так же безболезненно. Как думаешь, Франковская, что он сделает с тобой, когда узнает, с чего все началось?

На лице Резника неприкрытый, животный триумф. Мне кажется, он чуть ли не до потолка прыгал, когда придумал этот гениальный план, и в своем воображении уже не единожды прокрутил получившееся «кино». Но я ему все безбожно порчу, потому что не выдаю никакой реакции. Не потому что у меня адский самоконтроль, хотя он бы не помешал. Просто я настолько вымотана - морально и физически - последними днями, что не остается сил даже как следует испугаться.

Поэтому шакалья улыбка Резника все-таки заметно трескается, уступая место очередному яростному оскалу. Но и этим меня тоже уже не впечатлить.

— И просто представь, Франковская, что будет с Дубровским, когда журналисты до него доберутся… - Резник явно упивается моментом своей власти. - Его драгоценная карьера просто пойдет по пизде. И все потому что ты - эгоистичная сука, не умеющая вовремя отходить в сторону. Как думаешь - равноценный размер? Твоя мимолетная удача - на… примерно все его будущее?

— Ты не посмеешь, - говорю спокойным сухим голосом, наплевав на свои попытки держать наше общение в рамках вежливого «вы».

— Посмею. - Он наступает на меня, вынуждая сделать несколько шагов назад, пока бедра не упираются в бок «Медузы». И нова - ликование и восторг на лице. Даже не понимает, что я пячусь не от его напора и уж тем более не из страха, а просто потому, что вот сейчас запах его парфюма начинает вызывать у меня почти физическую боль. - У меня нет выбора, Франковская. Ты сама не оставила мне других вариантов, а ведь могла бы просто без последствий уволиться и я бы даже дал тебе блестящую рекомендацию. И, может быть, если бы очень… очень хорошо попросила - нашел бы куда пристроить.

— Минуй нас пуще всех печалей, - нарочно растягиваю слова, чтобы знаменитая цитата звучала как издевка, - и барский гнев, и барская любовь..

Резник крепко сжимает зубы и кулаки - почти синхронно.

Он может меня ударить? Я допускаю такую мысль, но все равно не боюсь и не отвожу взгляд.

— Знаешь, что случается с теми, кого ты гладишь по головке, Резник? Они вдруг исчезают и забывают о том, что у них есть дети и другие обязанности. Или именно вот так и выглядит твое обещание пристроить на теплое местечко?

На его лице появляется раздражение. Слишком выразительное, чтобы на мысли о том, что он не в курсе Юлиного загула, можно было ставить точку. Он все знает. Но сейчас я и эту зацепку откладываю в дальний ящик, чтобы вернуться к ней позже, на свежую голову.

— Я тебя предупредил, Франковская, - снова заводит свою пластинку Резник. - Хоть бы спасибо сказала, тварь ты неблагодарная.

Это подчеркнутое «тварь» он выбирает совсем не случайно - именно сейчас. Хочет показать, что снял белые перчатки.

Я молча разворачиваюсь, открываю дверь машины и сажусь за руль.

Но Резник все равно не отваливается - наклоняется к моему окну и добавляет, нарочно каким-то шуршащим голосом:

— Придется выбирать - твоя карьера или большой-большой скандал, из которого ни ты, ни твои любовники, просто так не выпутаются. И на твоем месте, Франковская, я бы не тянул с решением долго - мое терпение тоже не безгранично. Тик-так, сука… тик-так…

Я завожу мотор и