Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева

— Марат! — по щекам градом покатились слезы.

И это не те хрустальные капли, которые красиво роняла Альбина в моменты печали, это горькие, полные безнадеги и отчаяния слезы человека, загнанного в угол.

И я загонял ее еще сильнее, причинял боль, но…

К черту джентльменство!

— Чего ему от тебя надо?

— Это наше с ним дело…

— Ни хрена! Ещё раз спрашиваю. Чего ему от тебя надо?

Она снова замотала головой.

— Не скажешь? Хорошо. Я сам ему позвоню и спрошу. Прямо сейчас.

Надо было видеть ее лицо в этот момент. Это уже не страх. Это ужас, дикий.

Она повисла на моей руке, пытаясь удержать:

— Марат, не надо. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Умоляю…

Она и правда умоляла. Захлебываясь слезами, просила меня остановиться.

Я замер на середине шага, пригвоздив ее яростным взглядом:

— Жду объяснений.

— Он…он…

— Ну! — рявкнул я, — что он? Говори.

И тут она сломалась. Отпустила мою руку, отшатнулась, как будто хмельная и начала сползать по стенке, надрывно хватая воздух ртом.

Я схватил ее, не позволив провалиться еще глубже, и прижал к себе:

— Дыши, Сень, дыши. Все будет хорошо. Мы справимся.

— Нет…нет… — хрипела она, — не справимся.

Я убью его. Оторву те никчемные штуки, что болтаются у него в портках, и затолкну их глотку.

— Сень, тише. Тише. — я подхватил ее на руки и унес обратно в комнату. Сам сел на диван, ее усадил к себе на руки, натянул на нас плед.

И так просидел, укачивая ее как ребенка, пока она не начала успокаиваться. Гладил по спине, что-то говорил, а сам с трудом сдерживался, чтобы не рвануть к Матвею прямо сейчас. Никто не смеет обижать мою жену. И пофиг какой у нас брак.

Наконец, она судорожно, глубоко вздохнула и немного расслабилась.

Я аккуратно ссадил ее на диван, замотал в плед, потому что тряслась как осиновый лист на ветру, принес с кухни стакан воды.

— Давай, Сень, рассказывай. Я должен знать, в чем дело.

Она сдалась. Тяжело проглотила воду и мёртвым голосом произнесла:

— Он угрожает навредить моей матери, если я не буду его слушать.

***

— Бред. Она в хорошей клинике. Кто ей там навредит?

Есения уныло шмыгнула носом:

— Запросто навредят. Он уже демонстрировал это. Стоило мне не согласиться с ним, как позвонил врач и сказал, что у матери был неожиданный приступ.

Абзац.

— Если это действительно так, то врача – вздернуть.

— Это не он. Я уверена. Альберт Семенович отличный специалист, и отношение к матери у него самое что ни на есть серьезное и профессиональное. Это кто-то другой. Может, из персонала, может, со стороны. Не знаю кто, но они там. Рядом с матерью, и в любой момент могут до нее добраться. Даже глазом моргнуть не успеешь…

— Почему не перевела ее в другую клинику?

— Как? У меня денег нет. Отец не оставил ни копейки, а лечение стоит очень дорого. Матвей оплачивает все больничные счета, я ему должна…

— Давай-ка все с самого начала, — меня бомбило. — Хочу понять, как вы до этого докатились.

— После аварии, он просто оплачивал ее счета, не забывая повторять, что я его должница, и буду расплачиваться, когда придет время. Потом…— она залилась бордовым румянцем, — потом сказал, что я обязана выйти за тебя замуж, потому что это нужно ему для бизнеса. Я ведь сначала хотела отказаться от нашего брака…

Голос обреченно смолк. В глазах отчаяние.

Я тоже согласился на этот брак под давлением и со своим умыслом. Но мои причины по сравнению с тем хаосом, что творился у Сеньки в жизни – просто детский лепет.

— Матвей пригрозил, что если застопорюсь, то это отразится на здоровье матери, что не только перестанет оплачивать ее лечение, но и сделает еще хуже. Я не могла этого допустить, поэтому согласилась на все условия, которые он выдвигал… Почти на все.

— Почти на все?

Она покраснела еще сильнее, хотя казалось, что куда уж больше. Сидела передо мной вся такая несчастная, пунцовая, маленькая.

Жалко ее до одури. Внутри просто звездец. Словами не передать, как хотелось вздернуть ее убогого братца на первом попавшемся столбе. Манипулятор хренов.

— Так что за условия?

— Выйти за тебя замуж. Рассказывать обо всем, что у нас происходит.

Значит, хотел, чтобы шпионила для него? Ожидаемо.

— Рассказывала?

— Так нечего рассказывать, – она развела руками, — у нас ничего не происходило. Он поначалу требовал каких-то отчетов, цифр и прочего. Но потом понял, что я к этому никакого отношения не имею…. Разозлился. Орал. Сказал, что я тупая овца, раз не могу быть полезной для своего мужа.

Сейчас точно взорвусь.

— Что еще?

Она замялась.

— Сень, не заставляй меня вытягивать из тебя каждое слово. Я все равно не отстану.

— Еще он требовал, чтобы я забеременела.

Я подавился. Реально, так глубоко хватанул воздуха, что закашлялся.

— Чего-чего? Я не расслышал.

— Матвей требовал, чтобы у нас был ребенок, из-за наследства…

Меня все-таки прорвало. Не дав ей договорить, я громко и грубо выругался:

— Может, еще со свечкой планировал стоять и указывать, что нам делать? Или вообще переехать сюда, чтобы все контролировать?

Еся еще больше сжалась:

— Я пыталась его осадить. Но он…в общем, сказал, что пока ребенка у нас нет, я должна буду переводить ему деньги, иначе хана матери. Не могла же я ему сказать, что у нас брак фиктивный и потомства не предвидится, вообще в принципе. Пришлось платить.

Совсем охеревший. Просто охеревший. У меня в голове не укладывалось, как так-то? Как, мать вашу, так?!

— Почему мне ничего не сказала?

— У нас же с тобой все не по-настоящему, — горько прошептала она, — зачем тебе мои проблемы?

— Мы не чужие друг другу. Ты не должна была барахтаться в этом одна.

— Я привыкла к тому быть одна.

Это ее «одна» ядовитом жалом впилось в легкие.

Не одна. Мы вместе.

— Марат, пожалуйста, — она взяла меня за руку, и я рефлекторно сжал ее холодные, дрожавшие пальцы, — не ходи к нему, не говори с ним. Даже вида не подавай, что обо всем знаешь. Он не простит мне, если узнает, что нажаловалась. Я не могу подвергать мать такой угрозе. Просто переведу