Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская

Надя по плечу. Поворачиваюсь и только сейчас замечаю, что все это время она безмолвно плакала. - Прекратите добивать друг друга! Егор Натанович на больничной койке, а Назар… не так давно перенес приступ.

- Как? – хрипит отец, и красные пятна проступают на его лице и шее. - Что случилось?

Выдыхаю, стараясь остыть. Жестом прошу его тоже успокоиться. Жена не зря нас останавливает, иначе мы друг друга до могилы доведем.

- Ничего страшного. Поставили стент и отправили в отпуск. Не спешите меня утилизировать, как бракованный товар, - с намеком ухмыляюсь матери. - Я еще поживу.

- Господи, - папа прижимает ладонь ко лбу, растирает, прикрыв глаза, а потом хмуро зыркает на свою жену. - Смотри, до чего ты довела нашего сына…

- Я… не хотела. Простите… Я готова ответить за то, что сделала.

- И ответишь, я прослежу, - перебивает ее отец, взглядом приказывая заткнуться. - Однако, Назар, подумай о последствиях в случае огласки. Ты спровоцируешь большой скандал, в результате которого обязательно вскроется прошлое. Поступок Кристины пятном ляжет на всех нас. Одно дело наказать виновных, но совершенно другое – разрушить жизнь собственным детям. Слепая месть еще никого ни к чему хорошему не приводила.

- Ты просто хочешь спасти мать, - устало повторяю.

- Назар, Егор Натанович прав, - нашептывает Надя, как ангел на моем плече.

- Ты готова простить ее? – прищурившись, рассматриваю ее с недоумением и шоком. – После всего, что мы пережили?

- Нет, никогда, - отрезает твердо и поджимает губы. - Но будет лучше, если вся эта грязь останется внутри семьи. Никто не должен узнать о том, что произошло на самом деле.

- Предлагаешь просто забыть?

- Пусть лучше спишут все на халатность медиков, чем обнародуют информацию, которая может навредить нашим детям. Я не хочу, чтобы звучали диагнозы. Не хочу, чтобы на наших детей указывали пальцами. Не хочу, чтобы у тебя, Назар, были проблемы в карьере. То, что произошло, само по себе дико, подло и ненормально. В голове не укладывается! Родные люди так не поступают, - со слезами поглядывает на мать, которая похожа сейчас на мраморную статую, бездушную и неживую. - Но если впоследствии эта правда отразится на благополучии Назарки и Ангелины, если станет их клеймом, то я предпочту похоронить ее – и жить дальше.

- Позволить этой женщине дальше носить гордое звание врача? А если ей опять взбредет в голову нечто подобное?

- Сынок, нет, больше никогда… - пытается достучаться до меня мать. Напрасно! Ненависть затмила любые родственные чувства.

- Заткнись! – цежу сквозь зубы. - Ни одному слову не верю.

- Назар, в течение последней недели я много размышлял об этом, - с суровой холодностью говорит отец. – Соглашусь, что таким врачам не место в медицине. На днях я переписал на тебя клинику. Возглавишь ее вместо меня, если захочешь, или закроешь к чертям. Сам решай, теперь это все принадлежит тебе.

- Пытаешься откупиться?

- Нет. Мы с Кристиной уйдем из медицины, а наш давний знакомый, который участвовал в подмене, лишится должности главного врача и аккредитации. В свою очередь, я проконтролирую, чтобы он не озвучил в суде нашу фамилию. Знаю, как надавить… Все получат по заслугам, как ты и хотел.

- Малой кровью, - горько бросаю.

- Для всех нас…

- Я подумаю, - поднимаюсь с дивана и подаю руку жене, помогая встать. - Идем, Наденька. Выздоравливай, отец, - отрывисто кидаю.

Понимаю, что мне нужна пауза. Собраться с мыслями, обсудить все с моей настоящей семьей. Дома. В уюте и спокойствии.

Крепче обнимаю Надю и веду ее к двери. Она единственный человек во всем мире, которому я могу доверять.

- Сынок, прости меня, - доносится еле слышно, когда мы проходим мимо женщины, что носит такую же фамилию, как у меня. Не более того.

- Нет у тебя больше сына, а моя мать осталась где-то там, в могиле рядом с чужой дочкой, - жестоко выдаю, не оглядываясь. Даже шага не замедляю. - Ты для меня умерла в тот день, когда украла нашего с Надей ребенка. И уже не воскреснешь.

Глава 34

Два месяца спустя

Надежда

Морозный воздух проникает под короткую шубку и пробирает до костей. На открытой территории кладбища холодно. Шмыгнув замерзшим носом, притягиваю к себе Ангелину и поднимаю на руки, чтобы согреть своим теплом. Судя по взмокшим волосикам, выбивающимся из-под капюшона, и по распаренному личику, ей и без меня жарко в зимнем комбинезоне. Но все равно волнуюсь. Крепче перехватываю дочку, ощущая слабый прострел в позвоночнике.

Травма дает о себе знать. Хоть виновника той аварии в итоге посадили, несмотря на связи и деньги, но ее последствия останутся со мной на всю жизнь. Не всегда наказание может исправить ситуацию, да и удовлетворения оно не приносит. Что сделано – уже не исправить.

Остается только жить дальше. Смотреть вперед, строить счастливое будущее… Вместе.

У меня переломано тело, а у Назара – душа. Ему гораздо сложнее.

Оглядываюсь на мужа, чтобы убедиться, что он рядом. Всегда рядом, как наш ангел-хранитель.

- Ну, куда хватаешь! Наденька, береги спину, - укоризненно шепчет мне он. – Давай я подержу нашу девочку.

Мягко улыбнувшись, отдаю ему малышку. Целую обоих в щеки, а потом вновь устремляю взгляд в сторону большого надгробного камня, на котором изображена мать с младенцем на руках. За ее спиной - крылья ангела, которыми она бережно накрывает ребенка.

Сразу же после эксгумации мы перезахоронили тело внучки Евгении Климовны, а на могиле установили новый памятник. Теперь кроха обрела покой рядом с мамой. Надеюсь, они встретились на небесах.

- Евгения Климовна так долго стоит там… - тихо лепечу, не сводя глаз с ее сгорбленной спины и подрагивающих плеч. – Плачет…

- После развода я часто бывал на кладбище и мог часами сидеть на ее могиле, - тихо признается муж, а я на миг закрываю глаза, и с ресниц срываются горячие слезы, змеями сползая по щекам.

- Странно, нам должно стать легче после возвращения Ангелины, но все равно больно. Будто там… - сглатываю соленый ком, - тоже наш родной ребенок.

- Так уж судьба распорядилась, что теперь мы связаны. Они нам не чужие… - мудро поясняет Назар, и я мысленно соглашаюсь. - Эта связь сильнее кровной.

- Ты прав, - беру его под