Преданная. Невеста (СИ) - Мария Анатольевна Акулова

теплом дома, но Салманов уходит, а Слава достает еще одну сигарету. Поджигает ее. Выпускает сизый дым упругой струей. Становится серьезней. Задумчивей. Вместе с этим во мне снова усиливается тревога.

Ты перед всеми играешь, Слав? И передо мной тоже?

Пальцы сильно вжимаются в камень. Сомнения шатают.

Мне кажется, у нас все идет хорошо. Я на кураже. А он? Может он в пропасть летит?

Очень хочу, чтобы повернул голову и увидел меня. Очень хочу улыбнуться ему ярче, чем Айлин, Илье, Тамаре Николаевне вместе взятым. Зажечь его глаза своим огнем. Но он весь в себе. Курит и думает.

Мы вдвоем слышим один и тот же оклик. Вдвоем переводим взгляд. Он — из-под ног вперед. Я — в сторону.

По дорожке неправдоподобно неспешно идет Кристина. Смотрит на него. И он ответ.

При всей моей просветленности, ревность зажигается тут же. Жжется. Дерет изнутри.

Хочется совершить глупость: встрять. Встать между. Помешать. Пытаюсь усмирить себя. Это тоже тест на доверие, Юля. Давай, проходи. Ты просила его себе довериться? Отвечай тем же.

Он теперь рыжих любит. Точнее рыжую.

Кристина подходит к моему судье медленно. Останавливается в шаге. Обнимает себя руками и жмет плечами, отвечая на какой-то вопрос. Он выглядит собранным и серьезным. Она — как будто незаинтересованной. Хотя я-то знаю…

Сигарет тлеет между мужских пальцев. Они смотрят друг другу в глаза. Мне не расслышать ни слова. Только мимика. Жесты. Кристина подается вперед. Мой Слава обхватывает сигарету губами и выпускает дым в сторону. Потом смотрит на нее с улыбкой. Склоняет голову к уху. Говорит что-то…

Мне кажется, она его шатать пытается. А он…

— Не замёрзнете, Юль? — Слышу вопрос сзади и дергаюсь, как будто застали за кражей.

Вопреки действию прохладного ветра на щеках выступает румянец. Вот вам и шпионка…

Я оборачиваюсь и сжимаю руки в плотный замок.

На меня с улыбкой смотрит Аркадий Власов. Делает шаг ближе, протягивает тонкий плед. Глупо было бы отказываться. Я беру его с хрипловатым «спасибо».

Набрасываю на плечи, позволяя себе еще один короткий взгляд в сад. Они еще стоят. И говорят. Мне кажется, тон и эмоций там больше. А тут…

Отдираю себя. Напоминаю: ты доверяешь, Юль. Ты ему доверяешь. Вот и доверяй.

Прислоняюсь к балюстраде укрытой тонкой шерстью пятой точкой. Под пледом правда чувствую себя намного уютней.

Взгляд полупрозрачных глаз съезжает с моего лица над плечом. Аркадий не меняется в лице. Я не тешу себя иллюзией считать что-то с его мимики. Просто жду.

Вернувшись глазами ко мне, Аркадий улыбается. Я тоже в ответ.

Не скажешь же: я ненавижу вашу дочку. Почему она от него не отъебется? И зачем вы ее ему суете?

— Как вам вечер, Юля?

— Невероятный, спасибо. Я никогда не бывала в домах, похожих на ваш. И в компаниях, похожих на вашу.

Я не вижу смысла хорохориться и набивать себе цену, поэтому отвечаю правдой. Меня действительно очень впечатлила атмосфера. Люди. Еда. Интерьеры. В этом доме даже запах особенный. Я вряд ли его спутаю с другим теперь.

— Еще побываете. Я не сомневаюсь.

Это не звучит, как лесть. Но что ответить — не знаю. И отмахнуться не хочется. Улыбаюсь, принимая пророчество.

Власов снова мельком смотрит мне за плечо. Сознательно или нет — сама не скажу — но двигаюсь, возвращая внимание себе.

— Но у вас же не День рождения, правда? — Задаю вопрос, который собиралась задать уже дома и Славе.

Ответ получаю не сразу. Сначала — долгий взгляд. Потом — медленно растягивающая губы улыбка. Мужчина еще ничего не сказал, а я уже все поняла. Бинго, Юля. Ты умница.

— Нет. Не День рождения. Это такая традиция. В современном мире не принято собираться без повода. Все находят более важные дела. Отмазки, если говорить на вашем, молодежном, языке. Поэтому я придумал, что когда хочу собрать у себя — зову на День рождения. Единственный минус — подарки не несут и долгих лет жизни не желают.

Власов разводит руками. Я не верю, что «минус» его расстраивает. Зато убеждаюсь в том, что человек он необычный. Его не ограничивают общепринятые рамки. Он сам себя ими не ограничивает.

— Я желаю вам долгих лет жизни, — произношу красиво. Как тост. В ответ получаю благодарный кивок и киваю сама. В затылке пульсирует незнание, что происходит за моей спиной. Но и развернуться я не рискую. Не хочу дать слабину. Там я доверяю ему. Здесь он доверяет мне.

— Спасибо, Юленька. Постараюсь прожить их достойно. Хотя и завидую, конечно. Мне остались только «долгие», а у вас впереди лучшие.

Не знаю, что ответить. Улыбаюсь. Жду, что он продолжит. Может занимаюсь самообманом, но кажется, немного чувствую этого человека и его настроение.

Вспоминаю, что в первый вечер, глядя издалека, нарисовала себе недовольство моим присутствием на месте его дочки. А теперь понимаю, что все куда сложнее. И в нем, и в нас.

— Я бы с радостью еще раз прожил прошедшие тридцать лет.

— По-другому?

— Да нет. Просто подправив кое-что.

— Что? Если не секрет…

Мне кажется, наглею, но Аркадий только усмехается.

Качает головой и возвращает взгляд к моему лицу:

— Каяться — не мой конек. Но кое-что поменял бы.

— Заставили бы его жениться на Кристине?

Наверное, приснись мне этот слетевший с губ вопрос, я подскочила бы в холодном поту. Но сейчас, задав, даже не жалею.

Брови с несколькими седыми волосками приподнимаются. Но в глазах удивления нет. Мне кажется, этого человека вообще сложно удивить.

— Нет. — И ответу я тоже почему-то верю. — У нас с Вячеславом не такие отношения, Юля. Я не могу его заставить. Не потому, что нет средств, а потому, что нам важно сохранить свой базис. Это уважение. Я его ценю. Вы можете в этом не сомневаться.

— Но вы зачем-то сталкиваете их.

Власов улыбается и кивает. Я одновременно ему благодарна и растерзать хочу.

— А кто запретит мне мечтать с ним породниться, Юля?

На языке крутится: «я», которое Аркадий читает по глазам. Улыбается шире.

— Вам я не враг, Юля. Даю слово, что грязно не сыграю. Но вы тоже меня поймите: пройдет время и кому-то нужно будет отдать в руки все то, над чем я работал всю жизнь. Это почти так же страшно, как доверить дочь. Я хотел бы доверить Славе. Я был совсем не против, чтобы он пересмотрел свои решения. Даже если руководствовался бы при этом корыстью. Но если он не хочет… Что ж. Это часть личности, которую, напомню, я