Бывшие. Тайная дочь олигарха - Марго Лаванда

все ближе к воде. Мне страшно. За Артёма. За себя. За то, что сейчас, возможно, рухнет всё, что я так отчаянно пыталась сохранить в секрете.

И в этот момент кто-то, может случайно, может нет, толкает меня в спину.

Лечу в воду!

От неожиданности захлебываюсь, бью руками. Холод. Паника.

Выныриваю, наряд тянет на дно. Ничего не вижу — волосы облепили лицо. Снова ухожу под воду, но стараюсь вынырнуть. Должна. У меня дочь… Глупо утонуть вот так.

Гребу изо всех сил к берегу. Он рядом. Просто тут глубина…

Сильные мужские руки обхватывают мои плечи.

Помогают выбраться на берег, когда силы окончательно меня покидают…

Глава 7

Я не могу дышать. Не могу поверить, что именно Тимур спасает меня! Вытаскивает, держит крепко. Ткань облепила тело, тянет вниз, я дрожу.

— Осторожно, давай сюда, — говорит тихо Алиев. — Все хорошо, — прижимает к себе.

— Эй, мужик, руки убрал от девушки! — орет пьяница, видимо окончательно сбрендивший. Его оттаскивают от нас, снова вспыхивает драка. В руках пузатого оказывается бутылка, он разбивает ее об дерево. Осколки летят в разные стороны.

Один из них задевает Тимура по плечу. Кровь проступает мгновенно.

Артему тоже достается — он получает удар по голове, падает на колени. Женские визги, я тоже кричу, но голос теряется в гуле.

— Прекрати, Петь! — визжат женщины. — Ты что творишь?! — Полиция уже в пути!

Сирены. Свет. Скорая.

Все так быстро происходит, какими-то вспышками.

Меня запихивают в машину, хоть я твержу, что со мной все в порядке. Дрожу, зуб на зуб не попадает.

Тимур снова оказывается рядом, прижимает к плечу марлю. Кровь просачивается. Я бледнею, посмотрев на него.

— Да все нормально со мной, — глухо и раздраженно говорит женщине в униформе медработника.

— Все равно, надо зашить.

— Девушке лучше внимание уделите. Она воды наглоталась.

— Конечно.

Я не могу смотреть Алиеву в глаза. Поэтому притворяюсь, что мне совсем плохо. Впрочем, это так и есть. Меня тошнит, зуб на зуб не попадает. Как я могла попасть в столь ужасную ситуацию? Ну и свадьба!

До больницы доезжаем очень быстро. Город маленький — ехали меньше десяти минут.

Меня осматривает врач, говорит, что все хорошо, но пару часов надо побыть под наблюдением.

— Есть кому за вами приехать? Надо бы одежду сухую.

— Я позвоню подруге.

— Хорошо. А пока, Надя, принеси свой халат. Девушка совсем окоченела. И чаю завари покрепче.

Я переодеваюсь уже в палате. Снимаю с себя все, даже белье. Ужасно неловко.

Халат немного просвечивает. Обнимаю себя руками.

— Надя, большое спасибо.

— Да не за что.

— Я постираю и верну. Дадите свой номер телефона?

Обмениваемся контактами. Я как минимум должна этой сердобольной девушке шоколадку.

Потом набираю Наташе. Единственной подруге в этом городе. Кратко рассказываю, что со мной приключилось.

— Ничего себе! Ну ты даешь, Дашуля, умеешь находить приключения на свою голову.

— Ты даже не представляешь.

— Уже мчу к тебе, подруга.

— Прихвати что-нибудь из одежды. Я тут… совсем без всего.

— Конечно! Скоро буду.

Наташа всю жизнь живет в этом городке. Любит эти места. Мы встретились с ней случайно в продуктовом магазине, вспомнили друг друга не сразу. Разговорились, ударились в воспоминания детства. И решили продолжить эту традицию. Стали общаться, встречаться. Наташа тоже мать-одиночка, ее хулигану Ромке скоро восемь исполнится.

Как же я хочу домой! К Алисе. Но желательно не в белом больничном халате, хотя могла бы вызвать такси. Дочка скорее всего уже спит, Глашу вряд ли чем-то можно шокировать, но тем не менее.

Уверена, Алиев уже уехал. Тоже, наверное, в бешенстве что так встретил его город детства.

Пока жду подругу, память уносит меня в прошлое.

Глава 8

Мне десять лет, я нескладная девчонка, немногим старше своей Алисы. В стоптанных сандалиях и в нелепом сарафане с клубничным принтом. Провожу лето у тети Глафиры, в этом самом городке. В маленьком доме с облупившимся крыльцом и облетевшим жасмином под окном. Я обожала приезжать сюда. Целая компания подруг, соседских детей, любимое варенье Глаши из крыжовника. Теплые вечера, жареные на костре сосиски. Родители никогда не разрешали мне есть что-то подобное, тем волшебнее все казалось здесь. Я всегда ждала эти каникулы с трепетом.

Тимур Алиев — соседский парень. Уже совсем взрослый, ему семнадцать. Приехал погостить к своему дяде, нашему соседу. Роберт — надменный высокий мужчина, с копной рыжих волос, всегда с книгой под мышкой. Строгий, важный. Писатель.

Глаша называет его заносчивым снобом.

Конечно, мы с Наташкой подглядываем за новеньким парнем. Интересно же.

Тимур купается в озере, мы глазеем на него из кустов. У него длинные руки, крепкое тело, пронзительные и очень красивые серые глаза, и голос — глубокий, как у киногероя.

Семнадцать лет. Целая вечность между нами. Я — щуплая девочка с ободком и бантом, у которой сердце летит в пятки каждый раз, как Тимур проходит мимо.

Я помню, как сидела в гамаке и рисовала в своем тайном дневнике «Тимур + Даша». Прятала его под подушкой.

Светка, моя старшая сестра, тоже гостившая у Глафиры, однажды нашла мой дневник. Начала дразнить, было до слез обидно!

— Ты совсем с дуба рухнула, дурочка? Ему семнадцать, а тебе? Сопли пузырями, а туда же — влюбилась! — А тебе какое дело? — кричу в ответ.

— Ты как разговариваешь, кикимора? Я возьму и папе расскажу!

— А я тебя ночью на лысо подстригу.

— Офигела совсем? Малявка! Рано тебе про любовь думать!

— Тебе тоже! — хотя Свете — восемнадцать.

Сестра тогда уже поступила на экономический, выглядела даже старше. Считала себя умнее и в миллион раз красивее меня. Родители были с ней согласны. Она уже умела краситься, наряжалась.

Но и она не могла подступиться к новенькому.

Тимура Света совершенно не интересовала. Сколько бы не строила глазки. Даже на свидание позвала, а он — отказался. С тех пор Света о нем крайне нелестно отзывалась.

Алиев был неприступным. Сдержанным. Дружил с главным хулиганом улицы, они вместе чинили мотоцикл. Иногда возился со старой Победой дяди Роберта, обнажив загорелые руки. Я не видела его с девушкой ни разу. И это грело мое глупое детское сердечко.

Конечно, это было летним наваждением. Глупостью. Я просто слишком много читала. Любила Александра Дюма, хотя моим одноклассницам и подругам по двору вообще это имя ничего не говорило. А я обожала истории про мушкетеров и королей.

Тимур был тогда для меня просто визуализацией принца.

Однажды я упала с велосипеда. Не специально,