Ретроградный Меркурий - Ольга Пряникова

– Почему – унижалась? Я просто попросила ее мне помочь.

– И она с радостью согласилась?

– Раз я знаю, в каком вы городе, значит – да.

– Она была здесь. Сегодня была, недавно уехала, если вообще уехала. Все подробно рассказала Мите.

– Да она просто сволочь.

– Да она просто спит с ним, Катя, раскрой глаза. И он ей дороже, чем ты. Всем кто-нибудь дороже, поверь. А ты продолжай сидеть у него во дворе, следить, найми детектива, кстати – у меня есть отличный парень для этой цели. Его визитка в правом ящике стола – ты взломай мою квартиру, заодно польешь цветочки… – Катя уже бросила трубку.

«Ну, заслужила. Шапито».

Соня и сама не поняла, на кого обиделась, но ночевать уехала к себе в гостиницу. Не было сил терпеть этот перегар, слезы, нервные крики и бесконечные разговоры о том, как именно Катя станет убивать известного российского режиссера Дмитрия Мальцева.

За день ничего не сделали, все ждали маэстро, а маэстро, кажется, ждал конца света.

Он не спал – прислушивался, ворочался, пытался вспомнить, где находится. Иногда по привычке звал Соню. Потом Машу. Никто не приходил.

Ночью пошел дождь. Катя вошла вся мокрая, взбешенная, готовая немедленно действовать. Никакого плана у нее не было, она даже не знала номера комнаты.

Ее свободно впустили в холл, никто ни о чем не спрашивал, и она сочла разумным не привлекать к себе дополнительное внимание.

Гостиница оказалась маленькой, с улицы она внимательно рассмотрела все окна. Искала плотно зашторенное – Митя мог спать только в абсолютной темноте. Но в этот раз таких окон было много, зато внизу на ресепшен сидела вполне добрая и словоохотливая женщина.

Как Катя и ожидала, в номере было совершенно темно. Пахло перегаром – ну а чем еще пахнуть, фиалками?

Митя всегда храпел, когда лежал на спине.

Она присела рядом на край кровати, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.

Посветила телефоном. Митя перестал храпеть.

Во сне он выглядел беззащитным и очень ничтожным. Кате сразу стало его жалко, раздражение улеглось. На площадке он был суперменом, властелином вселенной, богом. Все трепетали, боялись, заглядывали в глаза в надежде угодить. И творил, как творит бог. Одним движением ладони он создавал другую реальность, оживлял буквы на бумаге, персонажи жили и дышали, влюблялись, менялся свет, звучала музыка, сердце наполнялось счастьем или болью – это зависело от того, чего хотел он. А здесь в постели лежал совсем уже немолодой маленький мужичок, почти старичок, по-боксерски прикрывая кулачками лицо.

Катя осторожно потрогала его руку, обняла ее своей ладонью. Митя словно бы и не дышал.

Экран телефона погас.

– Милый мой, любимый мой… Никуда от меня не денешься. Будешь моим. Или ничьим не будешь, запомни. Сдохнешь как собака.

Встала и вышла.

Утром Митя не явился вовремя. Обычно даже алкоголь не мешал его маниакальной пунктуальности – он был одержим работой и всегда являлся вовремя.

Съемочная группа выстроилась как на плацу, медленно просыпаясь.

В экспедиции опоздание режиссера на смену означало чрезвычайное происшествие и вызывало в народе ужас и немедленные пересуды.

Все с ожиданием смотрели на Соню, которая и без этого чувствовала себя неуютно. Надо было за ним идти.

В холле ее подозвала к себе администратор. Типичная добродушная тетка.

Она доверительным тоном рассказала Соне о вчерашней визитерше. И описала ее внешне, хотя Соня и без описания сразу поняла, кто это был.

– Полицию вызывали?

– Кто?

– Вы. Была полиция?

– Что вы, Сонечка, какая полиция, девушка же к нему пришла, говорит, сюрприз хочу устроить. И вас как раз не было, я думала – смена караула, знаете, как по молодости-то оно бывает. Я ж тоже была… Понимаете? А тут вы идете, я и решила сказать. Но она быстро ушла, кажется.

– А он?

– Он так и не выходил.

– Вызывайте полицию. И «Скорую»! – Соня уже почти бежала по коридору.

Мити в комнате не оказалось. В ванной тоже никого не было.

Соня искала следы крови, борьбы, даже выглянула в окно. Несколько раз позвала его, как зовут спрятавшегося кота.

С тихим скрипом открылась дверь маленького шкафа для одежды. Митя сидел там, завернутый в одеяло. Совершенно живой, но в страшной панике.

Не без труда Соне удалось вытащить его на свет божий. Взгляд у него был совершенно безумный.

– Ну, не дрожи, не дрожи… Сядь.

– Она… Здесь была она. Ночью.

– Кто она? Корвалол сейчас накапаю.

– Кто она… Ты знаешь, кто – она!

– На, пей. Я тебя прошу, возьми себя в руки. Люди ждут, вчера день пропал. Тебя оштрафуют, в конце концов, съемочный день стоит миллион! Что ты устраиваешь из-за девчонки? Привиделось тебе что-то спьяну, так это и понятно.

– Нет-нет, я тебя клянусь, я не спал! Она была!

– И что она сделала, что так тебя напугало? – Соня накапала корвалол и себе.

– Она сидела на кровати и шептала… Знаешь, что-то страшное. Я очень ее боюсь. Она убьет меня.

– Митя, она не убьет, она убила бы, если бы хотела. Она просто хотела тебя напугать. Ты мужик, ты ее в два раза старше, как ты можешь так реагировать?!

– Да она специально это делает, потому что знает, что я боюсь.

Вошла маленькая кудрявая женщина, имени которой Соня до сих пор не могла запомнить, – она была вторым режиссером, но, судя по всему, попала на эту работу случайно.

– Я стучу-стучу, вы не открываете, – обиженно сказала она.

– У нас совещание.

– Там полиция приехала.

– Скажи, что у нас все нормально, вызов ложный, испугались попусту. Скажи, что это ты вызвала, потому что шеф не отвечал на позывные, ты подумала, что его убили, вызвала полицию и «Скорую». Подпиши что-нибудь.

– А почему я-то?

– Ну должна же ты тоже что-нибудь делать, ты же тоже получаешь тут зарплату! – Соня привычно завелась. – Ладно, ты не умеешь снимать фильмы, ты не читала сценарий, но хоть чем-то помочь ты можешь?

Кудрявая голова скрылась за дверью.

Митя все еще дрожал.

– Ты вызвала полицию?

– А кто ж еще?! Кроме продюсера и меня, ты тут никому не нужен.

– Значит, она действительно здесь была?

– Была… Мне эта тетка сказала. Ну, коридорная или как там это называется… Дежурная, одним словом. Была, да. Ты уже боишься называть ее по имени. А зря – она всего лишь человек. Катя успокоится, поверь, нужно время. Она впечатлительная, а на нее столько всего свалилось. Анна эта еще… Зачем она приехала, что за дура такая! Но меня еще больше поражает, как ты мог с ней спать, зная, чья она мать. Ничего же не