Ретроградный Меркурий - Ольга Пряникова

class="p1">– Такие чувства быстро умирают, если не подкармливать их взаимностью. Любовь – капризная штука. Ты прости, я замерзла – пойду в дом.

Он загородил ей проход рукой:

– Ты ведь небо и землю переворачивала ради моего внимания, угрожала, сходила с ума и сводила меня, взрывала машины и не давала мне шагу ступить.

Она внимательно разглядывала свои ступни, все еще потирая одну о другую:

– Что сейчас об этом говорить. Разные бывают периоды в жизни. Иногда случаются затмения, воздействие обстоятельств, других людей, планет. Мне один умный человек как-то сказал, что это ретроградный Меркурий – такой астрологический период… Он влияет на события, поступки людей – все становится вредоносным, опасным, безумным.

– Что ты несешь, какой он ретроградный, что это значит?

– Значит – он начинает двигаться по своей орбите в обратную сторону. С точки зрения астрологии так не бывает, он просто замедляет свой ход, но многие верят. И я верю, – Катя нежно улыбнулась и пожала плечами, – но это, слава богу, не длится вечно. Митя, я прошу тебя, иди, не хочу, чтобы мои тут тебя увидели.

– Давно они тебе своими-то стали, а? Она же тебя просто отдала чужим людям, подкинула, отказалась! Разве это мать? Сколько ты хлебнула!

Катя на секунду задумалась, взмахнула тяжелыми ресницами:

– Я это все выдумала, Мить. Не было ничего такого.

– Как – выдумала?

– Ну, наврала, сочинила.

– Для чего?

– Для тебя. Чтобы ты меня жалел. Знаешь, сиротка, детский дом – ты человек доверчивый, мягкий, сразу клюнул, сердце растаяло.

– Я… я не верю. Нет. Но как же ты могла?

– Ретроградный Меркурий, говорю же.

В конце улицы показалась долговязая фигура Никиты. Против солнца он навряд ли мог узнать отца, но Мите почему-то расхотелось выяснять отношения.

– Я пойду.

– Да, Митенька, ступай с Богом, милый.

– Может, ты меня еще перекрестишь на дорожку? – съязвил он на последнем всплеске обиды.

Но она иронии не поняла.

– Что ты, я же не христианка, Мить. Ну, иди.

Он уходил по пыльной проселочной дороге; в сущности, добрый, но слабый, малодушный этот человек уходил, боясь оглянуться.

Вдруг она смотрит ему вслед? А если не смотрит?

Боялся он смотреть и вперед – в каждой встреченной машине могла быть Анна.

Никита проводил взглядом сутулую фигуру отца:

– Чего он хотел? – Катя не ответила. – Пойдем в дом, у меня сумки тяжелые, и ты замерзнешь. Чего выскочила к нему босая?

– Да мать позвонила, сказала, сейчас примчится к тебе этот параноик, не впускай его в дом, все там перебьет. А тут еще ты ушел. Я боялась, что вы встретитесь и опять будет скандал. Иди вперед, я запру калитку.

– Они сами-то приедут? – Никита шел по узкой дорожке к дому.

Катя не ответила. Он поставил сумки и наконец обернулся.

Она сидела на бревне, удачно заменявшем здесь лавочку, поджав под себя тонкие ноги, и что-то тихо монотонно говорила, закрыв руками лицо. Волосы ее свесились чуть не до земли.

Никита испугался, кинулся к ней, отвел от ее лица мокрые от слез руки:

– Катенок мой, что с тобой, что случилось?

Но она странно улыбалась, вытирая слезы.

– Ничего не случилось. Я молюсь.

– И как же ты молишься?

– Обыкновенно. Как каждый день: «Благодарю Тебя, Царь живой и сущий, за то, что Ты по милости Своей возвратил мне мою душу. Велика моя вера в Тебя». – Она слова улыбнулась.

– Это же… Как ее… Утреннее благословение, да?

– Да. Шахарит. Евреи верят, что сон – это маленькая смерть и во время сна Бог забирает у человека душу, а потом возвращает ее, чтобы человек мог проснуться.

– Катенок, ты же его читаешь сразу после пробуждения, не пугай меня. – Никита робко улыбнулся.

– А я только что проснулась. Вот только сейчас.

Сноски

1

«Горная коза».