Няня из газеты - Марен Мур

нас было, это укрепляет мою потребность в ком-то, кто мог бы помочь с девочками.

Черт, я ненавижу мысль о том, чтобы кому-то их доверить. От одной этой мысли у меня сжимается грудь, и по моему телу бушует паника, но мне нужна эта работа.

Нужна, например, я потеряю наш дом и жизнь, к которой привыкли девочки, если я не возьмусь за работу.

Конечно, я мечтаю стать тренером хоккейной команды, которой боготворил в детстве. Но измениться чертовски сложно. Особенно, когда в этом участвуют ваши дети.

Вот почему сегодня они приходят ко мне на тренировку, чтобы посидеть в ложе для прессы с сумкой, полной мелков, книжек-раскрасок с принцессами и достаточным количеством Барби, которых хватит им на всю жизнь. Необычная практика, но когда у вас нет вариантов, вы делаете всё что возможно. Несмотря на то, что это работа моей мечты, я не решался на нее браться из-за того, что она значит для девочек и нашего образа жизни. Не только тот факт, что мне придется так много отсутствовать, но и то, что теперь мне придется развлекать СМИ гораздо больше, чем мне удобно. Я знаю, что все это приходит с работой: СМИ, папарацци, репортеры, отчаянно нуждающиеся в любой истории. Но единственное, чего я не хочу, так это того, чтобы мои дети были на виду у публики. Я, черт возьми, не хочу, чтобы за ними следили папарацци и люди, тычащие камерами им в лицо. Они же дети, черт возьми.

Когда я был игроком, это было постоянным явлением. Мне казалось, что куда бы я ни пошел, за мной постоянно наблюдают и следят, все ради фотографии или комментария к последней статистике или скандалам в хоккейном мире. Быть тренером не так высоко, как быть игроком, но все же это ставит меня перед камерой больше, чем мне хотелось бы. Как бы я ни любил хоккей и не нуждался в работе, я просто не хочу, чтобы это повлияло на моих девочек.

Я открываю дверь внедорожника и проскальзываю обратно на водительское сиденье, затем протягиваю руку назад, чтобы передать Кен ее рюкзак, Принцессу Спаркл.

— Вот тебе, малышка.

Она берет рюкзак у меня из рук и одаривает моей любимой улыбкой с ямочками: — Пасибо, папочка!

Хорошо.

Девочки — есть.

Принцесса Спаркл — есть.

Рюкзак Эльзы — есть.

— Папа, подожди. Ты забыл взять мою шляпу! — говорит Ари и я во второй раз разворачиваю внедорожник в обратную сторону.

“Блядь. Блядь. Блядь.”

На каток нельзя ходить без шапки, шарфа и куртки — правила дома.

— Хорошо, папа скоро вернется.

Я вылезаю из грузовика во второй раз за пять минут и возвращаюсь в дом, направляясь прямо к вешалке за розовой шапочкой с помпонами Ари — и еще одним шарфом, на всякий случай. Потому что, честно говоря, на данный момент у вас не может быть слишком много.

Больше в этом случае меньше. Поверьте мне.

Я запираю дом, бегу обратно к машине и забираюсь внутрь, захлопывая за собой дверь. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на девочек, которые смотрят на меня широко раскрытыми глазами.

— Что? — Я спрашиваю.

Они смотрят друг на друга, потом снова на меня, делясь сестринским секретом, в который я не посвящен.

— Дыши, папа. Помнишь, чему тебя учила тетя Шана? — говорит Ари, глубоко вдыхая и выдыхая, используя руки для дополнительной энергии.

Верно.

Мой пятилетний ребенок — лучшая вещь после терапевта. Она получает его от моей сестры Шаны, которая является лицензированным терапевтом. Половину своего времени она тратит на мой психоанализ, и Ари пару раз ее подслушивала. Теперь она думает, что отвечает за мое психическое здоровье.

— Просто немного отстал, жучок. — Я улыбаюсь ей, и она кивает, все еще не убежденная, что я не более измотан, чем показываю.

Наконец, после более длинной, чем обычно, поездки на стадион из-за пробки с перевернутым полуприцепом, мы подъезжаем к моему парковочному месту, и я начинаю выгружать девочек и все вещи, которые мы привезли, чтобы они были полузаняты, пока провожу свою первую практику в качестве тренера.

Никакого давления.

— Хорошо, дамы, у нас есть капитан, принцесса Спаркл, у нас есть рюкзак Эльзы, у нас есть книжки-раскраски, шляпы, шарфы, цвета, Барби и ее деревня. Я что-то пропустил?

Шляпа выскальзывает из моей руки на тротуар, заставляя девочек хихикать.

— Что смешного?

Ари хихикает громче: — Ты смешно выглядишь, папа! Ты не можешь удержать все это.

Черт, разве я этого не знаю.

— Пошли, девочки, а может быть, только может быть, я разрешу вам двоим надеть коньки и покататься после тренировки? Только если вы будете вести себя прилично.

Их лица светятся, и Ари кивает, берет Кеннеди за руку и следует за мной к боковой двери стадиона.

Я узнал одну вещь о воспитании детей.

Если ничего не помогает, вы открываете большие пушки.

“Подкуп.”

*

— Вот и все! Сдвинь гребаную шайбу, Рид, — кричу я сквозь гам моих игроков, мчащихся по полированному льду. Мы занимались этим два часа, готовясь к предстоящему матчу Звёзд, и, наконец, кажется, что они работают как одна команда, а не друг против друга, как тогда, когда они впервые вышли на лед.

Блять наконец-то.

Начало каждого сезона тяжелое. Ребята ленивые, у них было редкое время, чтобы расслабиться и отдохнуть, и, пока одни прыгают с головой вперед, другие не торопятся. Добавьте нового тренера, и вам суждено начать трудный старт.

Да, я знаю некоторых из этих парней по тому, что видел на ESPN [Прим.: ESPN (произносится «И-Эс-Пи-Эн», изначально англ. Entertainment and Sports Programming Network) — американский кабельный спортивный телевизионный канал], или по тому, что проходило через тренерский штаб. Я знаю их, когда играл в хоккей. Но они не знают меня, и я не знаю, как они работают в команде. Я не знаю, предпочитает ли Арриага свою правую или левую сторону, когда он наносит удар, или Макмаллин агрессивный игрок. Точно так же, как они не знают, какой я тренер — только каким игроком я был.

Обязательно будут шишки. Вещи, которые мы все должны узнать о других.

Рид подскакивает, с силой ударяется о борт и стучит клюшкой по стене: — Как дела, “тренер”? Сегодня поздновато, да?

— Да, ну… Девочки в медиа-ложе с женой Уилсона и ее девочками. Няню еще не нашел.

Он пожимает плечами, недоверчиво глядя на меня: — Ну, если бы ты не был самым привередливым ублюдком на планете, слегка властным и …

— Отвали. Я все еще ищу.

— Ты поместил